Сергей Шкляев - Виктор Цой – уста к небу, уста к земле

Чтобы вернуться к Богу, необходимо самоотречение и следование воле Божией по слову Христа. Нелегко «земле падшей» отречься от земли и стать Небом. Сам Христос с огромными усилиями покоряет свою человеческую волю воле Отца Небесного. В Евангелии мы видим описание ночи в Гефсиманском саду.

Христос как человек боится распятия, молит Отца Небесного: «Отче Мой, если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (см.: Мф. 26, 39). При этом борении, молении, у Него от внутреннего напряжения рвутся кровеносные капилляры, и кровь выступает наружу вместе с потом.

«И был пот Его, как капли крови» (см.: Лк. 22, 44), – сообщает евангелист Лука. Подобное моление о чаше было и прежде. Мы видим, что Христос перед избранием двенадцати апостолов восходит один на гору и молится всю ночь. Это тоже было великое борение с собой и покорение своего ума и воли Отцу Небесному.

Христу надлежит взять в свои ученики не только лучших и средних, но и самого отвратительного – Иуду Искариота, прямого соучастника убийства Спасителя на кресте. Христос прекрасно знает дух каждого ученика. Знает, что Иуда Искариот войдёт в самый глубокий и необратимый брак с диаволом и родит то зло, ради которого Христос скажет: «Лучше было бы этому человеку не родиться» (см.: Мф. 26, 24). Христос прямо сказал ученикам: «Но один из вас диавол» (см.: Ин. 6, 70).

И не безумие ли это для человеческого ума выбрать осознанно своего убийцу и терпеть его, видеть его замыслы и любить его вопреки его злобе. Подобное предание Себя воле Отца Небесного мы наблюдаем и на горе Фавор, в Преображении Христа, дарованное увидеть ближайшим ученикам.

Итак, в сердце (духе) нашем происходит война между «землёй и Небом». Это война одновременно против себя ложного и истинного – в Боге. Это борьба «ветхого» человека с «новым», борьба неверующего с верующим.

Когда Христос сказал ученикам, что ему надлежит пойти в Иерусалим и там Его распнут, Пётр стал просить: «Будь милостив к Себе, Господи!» (см.: Мф. 16, 22) Христос резко его оборвал и сказал: «Отойди от Меня, сатана, ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (см.: Мф. 16, 23). Здесь Господь уравнивает человека безбожного и сатану. Война эта постоянна, до последнего вздоха человека.

Здесь Цой говорит о людях, исполненных мировоззренческих штампов, о тех, кто не имеет серьёзной и глубинной потребности в Богообщении. О тех, кто живёт по «теореме» безбожных и уверенных в завтрашнем дне, внешне имеющих поверхностную религиозность.

Их жизнь, как часы: день-ночь, тик-так, тик-так. Но те, кто ищет всерьёз глубин и смысла жизни в Боге, у них стираются границы дня и ночи, как и увлечённых каким-либо творчеством. Но здесь сотворчество с Богом себя самого через внутреннее слушанье, видение и творение воли Божией. Вся их жизнь посвящена служению Красоте, Любви и Истине. Это внутренне иные люди, для них теорема безбожной самоуверенности неприемлема.

Слова «люди, у которых есть сын и есть дочь» означают тех самоуверенных людей, у которых есть свой проект, план на блестящую жизнь. Это – сын. А имеющих идею «фикс», мечту, которую надо реализовать любой ценой, это – дочь. Об этом Виктор Цой споёт и в песне «Башетунмай»: «Тот, у кого есть хороший жизненный план, вряд ли будет думать о чём-то другом».

Здесь слово стена носит тот же смысл, что и в первом куплете. Это гордость, как внутренняя стена, как главная страсть в человеке. Такого человека Цой назвал и отождествил со стеной. Для человека, ищущего свободы от страстей и насилия от духов зла, «плечом» (частью руки, или образом «лома») становится сам Богочеловек – Иисус Христос.

Апостол Павел писал, что Господь «как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (см.: Евр. 2, 18). Помогает Господь при условии ненависти к греху, к демону, вдохновляющему на то или иное зло, и призвании Бога на помощь. Под действием благодати дрогнет любая бесовская стена. Царь и пророк Давид пишет: «Богом моим прейду (пройду, перешагну, пробью) стену». Рухнул Ад при сошествии Христа в него.

Тексты Виктора Цоя можно уподобить пазлам: одна песня входит в другую, обе взаимно дополняют духовную картину и входят в соединения с другими текстами. Такими будут следующие две песни.