Сергей Нечаев - Танго с берегов Ла-Платы. История, философия и психология танца

С тех пор слово «портеньо» перестало быть привилегией зажиточных людей. Портеньо может быть кто угодно, даже иностранец (только не «фифи» [2] Портеньо присвоили такое презрительное наименование представителям буржуазии. !), если у него есть для этого необходимые качества. Признаков, по которым портеньо отличается от прочих жителей города Буэнос-Айреса, великое множество. Главные из них – чувство товарищества, отчаянная смелость, сентиментальность и беспредельная любовь к своему городу».

На самом деле современный портрет «среднестатистического» мужчины-аргентинца отличается от своих предков только уровнем культуры и образования. В остальном эти люди остались теми же потомками гаучо, старающимися произвести впечатление брутальных, независимых и обожаемых женщинами мачо. Они уверены в себе и своем великолепии.

Может быть, в этом и состоит предназначение танго: внушить аргентинцам веру в их былую отвагу, в то, что однажды они нашли в себе силы не уклониться от требований доблести и чести.

А вот еще одна интересная версия. Новый танец для двоих прибыл в Аргентину в XV веке. Это был танец рабов, но никто не знал, как он называется. Так вот, говорят, что на языке киконго (kikongo), принадлежащем к языкам банту, слово «tango» могло означать «солнце», «время» или что-то подобное. Когда привезенные в Аргентину рабы заканчивали свою работу, они радостно кричали: «Tango!» Это означало, что работа закончена и наступает момент расслабления и счастья. Это означало, что можно идти домой, выпить, потанцевать… А белые аргентинцы и европейцы, слыша слово «tango», думали, что это и есть название необычного танца.

Итак, этимология самого слова «танго» явно имеет африканское происхождение.

Известный кубинский композитор и музыковед Эдуардо Санчес де Фуэнтес (Eduardo Sanchez de Fuentes) указывает на «африканское танго (tango africano), напоминающее румбу – танец эпохи рабства, чисто африканского характера».

Бразильская фольклористка Онейда Альваренга (Oneyda Alvarenga) пишет, что танго – это «название афро-лаплатское, которое в Бразилии означало лунду в манере хабанеры, подобно тому как в Уругвае и Аргентине этим словом называли польки в манере хабанеры».

Кстати, хабанера сыграла важную роль в зарождении аргентинского танго. В своем чистом виде она оказалась в 50-х годах XIX века в Аргентине, что было вполне естественно для модного кубинского танца. В эти же годы кубинская хабанера попала и в Испанию, где ее ждала встреча со своим «двойником» – местным танго.

У музыковеда-фольклориста Карлоса Вега (Carlos Vega) читаем:

«Начиная с середины XIX века в Андалусии получила большое распространение и популярность своеобразная народная песня, называемая танго. Андалусийское танго также танцевали: сначала оно было женским сольным танцем, затем танго стали исполнять одной или несколькими парами: мужчина и женщина, лицом к лицу, описывали полукруг, отбивая ногами ритм и прищелкивая пальцами на манер кастаньет».

Андалусийское танго было завезено в Аргентину в 80-х годах XIX века со спектаклями испанской сарсуэлы [3] Сарсуэла (Zarzuela) – испанский музыкально-драматический жанр, сочетающий вокальные выступления, разговорные диалоги и танцы. Свое название получил по имени королевской резиденции Сарсуэла, расположенной неподалеку от Мадрида, в которой в XVII веке прошел первый спектакль такого рода. , и культивировали его там не менее активно, чем в Андалусии, с похожей музыкой и текстами, отображавшими характерные эпизоды жизни и быта Буэнос-Айреса.

Мелодическое и особенно ритмическое сходство хабанеры с андалусийским танго явилось, скорее всего, одной из причин того, что в Андалусии хабанеру стали именовать «американским танго». Со временем прилагательное «американский» отпало, и хабанера окончательно превратилась в танго, сохранив тем не менее свои характерные родовые признаки как в мелодии, так и в ритмике. Наконец, когда на берегах Ла-Платы появилось завезенное испанскими танцевальными группами андалусийское танго, сыгравшее, как считает ряд исследователей, решающую роль в образовании аргентинского танго, его уже с большим трудом можно было отличить от хабанеры.

А вот милонга [4] Милонга – это и южноамериканский танец, и танцевальный вечер, на котором танцуют аргентинское танго и звучит танго-музыка. При этом в музыкальном смысле милонга является более быстрым танцем, чем танго. , как пишет Карлос Вега, принадлежит к «определенному песенному жанру, одному из древнейших в Испании и почти во всей восточной части Южной Америки». Она пришла в Буэнос-Айрес из пампасов, где в 1860–1870 годах была самым популярным танцем в среде гаучо.