Федор Раззаков - София Ротару. Белый танец хуторянки

В отличие от Ротару Алла Пугачева никогда подобных «Родине моей» песен не исполняла из принципиальных соображений. Гражданско-патриотическая тема в ее творчестве практически не звучала, поскольку Пугачева позиционировала себя как исполнительница антипафосных песен любовно-романтического плана. Она продолжала линию таких советских исполнителей, как Майя Кристалинская или Нина Бродская, которые тоже не «опускались» до исполнения песен пафосного («провластного») звучания (про партию, комсомол и Родину), за что, собственно, и пострадали – в начале 70-х их отлучили от телеэфиров. Но им просто не повезло: во-первых, обе были еврейками (а в начале 70-х отношения СССР и Израиля резко испортились), во-вторых – активная фаза разрядки ( мелкобуржуазная конвергенция ) началась чуть позже (с 1973 года). А вот Пугачевой, наоборот, повезло: ее слава началась именно в разгар разрядки , когда антипафосная линия в советском искусстве перестала быть не только гонимой, но постепенно становилась узаконенной. Таким образом власти как бы создавали конкурентную среду для соревнования двух направлений: пафосного и антипафосного. Главными Художниками в эстрадном жанре на этом поприще суждено было стать героиням нашего повествования: Софии Ротару (пафос) и Алле Пугачевой (антипафос).

В то время, как Ротару шла в своем творчестве по традиционному пути, по которому до нее шли все ее предшественники – у нее были оригинальные, но все же патриархальные сценические наряды; в ее репертуаре звучали традиционные песни чужих авторов и в свет выходили опять же традиционные пластинки; вокруг ее имени и личной жизни было минимальное количество слухов и скандалов и т. д., то Пугачева (во многом благодаря советам своего второго супруга – А. Стефановича) избрала диаметрально противоположную линию: придумала оригинальный костюм для себя – балахон, стала писать собственные песни, выпускать пластинки по западному образцу – «двойные альбомы», а также регулярно запускала в общество слухи о своей личной жизни и создавала скандалы на голом месте, которые также становились достоянием самой широкой общественности.

Если же смотреть шире, то соперничество двух певиц проистекало из того идеологического противостояния, которое имело место быть в русско-советской истории еще с XIX века: сначала это было противостояние славянофилов и западников , потом – державников и либералов . В этом споре за Софией Ротару было застолблено место славянофила-державника , за Пугачевой – либерала-западника . Если к первой испытывали симпатии люди патриархального сознания (сельские жители и обитатели мегаполисов старшего возраста), то ко второй – в основном городская молодежь и люди среднего возраста. Однако чем сильнее в ходе разрядки вестернизировалось советское общество (этому активно способствовала сырьевая направленность его экономики), тем больше симпатизантов становилось у Пугачевой. Во многом именно с этим связано то, что в ее противостоянии с Ротару именно она, Пугачева, была объявлена Певицей № 1. Ее восхождение на этот пьедестал наглядно демонстрировало, в чью сторону клонится чаша весов не только в эстрадном жанре, но и в политике – в сторону либералов-западников.

Начало настоящего противостояния между Софией Ротару и Алой Пугачевой можно датировать 1977 годом. Именно тогда Пугачева начала активно бросать вызов своей визави, которая на тот момент считалась Певицей № 1 на советской эстраде. В качестве показателя популярности Ротару можно назвать следующие факторы: частое появление в теле– и радиоэфирах, а также на страницах печатных СМИ, около десятка выпущенных миньонов и три диска-гиганта. За плечами Пугачевой были куда более скромные результаты: минимальное количество теле– и радиоэфиров, а также интервью в печатных СМИ, два миньона и ни одного диска-гиганта. Однако с января 1977 года Пугачева начала постепенный процесс выравнивания этого дисбаланса.

Началось все 1 января, когда в новогоднем «Голубом огоньке» Пугачева объявилась не только в качестве одной из ведущих (в дуэте с актером Игорем Старыгиным), но и спела сразу две песни: «Любовь одна виновата» и «Очень хорошо». Обе мгновенно стали хитами, причем особенно часто в теле– и радиоэфире звучала последняя песня, поскольку ее рефрен («Это очень, очень хорошо») весьма гармонировал с общей идеологической установкой, исходившей с самого верха.