Шенг Схейен - Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда

Они посещают театр Ла Фениче. «Вечером мы отправились в оперу, давали “Миньону”. Опера нам не понравилась: во первых – скверный театр, а во вторых кроме двух-трех слушать невозможно. Мы зевали, зевали да и поехали к себе на Grand Canal, [39] См. примечание к «Введению». не дождавшись конца» 13.

На следующее утро Дягилев прочел в газете, что знаменитый баритон Антонио Котоньи дает концерт в городке Рекоаро, в восьми часах езды от Венеции. Дягилев один (Дима ехать с ним отказался) поспешил в Рекоаро и даже купил билет на концерт. Дмитрий тем временем отправился в Милан.

«Котоньи пел так изумительно хорошо, – пишет он матери, – что я чуть на шею ему не бросился. Я положительно не понимаю, как может человек в 60 лет так чудно петь и обладать еще такими средствами. После концерта я поехал сейчас же обратно. Пришлось ехать в горах три часа на лошадях. Я нанял фиакр и отправился, но тут разразилась такая гроза в горах, что я трепетал, как осиновый лист. Господи, какие страсти – гроза высоко в горах! Кое-как добрались до станции и в 2 часа дня я уже был в Милане. Оказалось, что Дима осмотрел уже Милан и 3 часа тому назад уехал в Belagio. [40] Белладжо – город в Италии. (Прим. пер.) Я отправился наскоро посмотреть Милан и погнался за ним вдогонку» 14.

Как бы ни поражали усилия, предпринятые Дягилевым, чтобы послушать певца, еще удивительнее то, что он, до своей поездки не знавший как следует театр, был осведомлен о Котоньи [41] Баритон Антонио Котоньи (1831–1918) был одним из величайших итальянских певцов золотого века бельканто. Он участвовал в премьерах опер Доницетти и Беллини, но больше всего прославился своими партиями в операх Верди, над которыми он работал вместе с самим композитором. В дальнейшем он стал знаменитым оперным педагогом. Среди его учеников – Беньямино Джильи и Джакомо Лаури-Вольпи. и был готов на все, чтобы его услышать. И то, что Котоньи через несколько лет выберет в качестве места жительства Санкт-Петербург и возьмет Дягилева себе в ученики по вокалу, принадлежит к числу тех странных случайностей, которых, похоже, было немало в жизни этого человека.

В Падуе на Сергея сильное впечатление произвело величие церквей и католического богослужения. После посещения католической мессы по святому Франциску он напишет матери: «Господи, какая прелесть! Вообще, мама, есть опасность, что я перехожу в католичество» 15.

Дягилев очень мало пишет об искусстве Венеции и Падуи, хотя, конечно, оно не могло не произвести на него впечатления. До этого юный выпускник гимназии видел не так много образцов высокого искусства. Ни музея, ни какой-либо выдающейся художественной коллекции, частной или государственной, в Перми не было. Стены старого дома на Сибирской улице украшало несколько картин местных художников, у отца Дягилева была также коллекция репродукций гравюр, в том числе Рембрандта и Рафаэля 16. Впрочем, значение этого факта не стоит преувеличивать – до своего приезда в Венецию Дягилев, человек, которому суждено было задать генеральную линию развития русского изобразительного искусства и стать одним из наиболее значительных его историков, почти не сталкивался с выдающимися образцами искусства.

Примерно в начале августа Дягилев приезжает в Белладжо. 6-го или 7-го числа он получает от матери письмо. Само это письмо утрачено, но его текст легко восстанавливается. В нем содержались новости, которых все ждали и боялись. Последние надежды Сережиного отца рухнули, и банкротство стало неминуемым. В ответном письме матери Дягилев пишет:

«Милая моя, как ни тяжело и ни грустно то, что ты пишешь обо всех делах, скандалах и неприятностях, все было бы еще ничего и обо всем можно было бы не так жалеть, если бы ты не писала, как все это отражается на милом, родном, единственном папе. Так хочется обнять его крепко-крепко, и уверить его, что я так сильно чувствую, так сильно люблю его и так благословляю его, чтобы […] помочь ему, милому, хорошему. Право, мама, при всем моем, как ты говоришь, эгоизме, у меня так много к нему какой-то безотчетной любви, она иногда может быть скрывается, но всегда есть и никогда не перестает быть и отражать в себе все, что он переживает» 17.

Из Белладжо они на пароме переправляются в Меджиано, оттуда едут в Лугано и оказываются на озере Лаго-Маджоре. Затем на лошадях они перебираются через Симплон [42] Симплон – высокогорный перевал в Альпах, соединяющий населенные пункты в Швейцарии и Италии. (Прим. пер.) и попадают на Женевское озеро. Остановившись в Веве, «в деревне», они оттуда ездят в Женеву. Поначалу они собираются провести в Женеве всего несколько часов, но потом принимают решение остаться на пару дней ради музыкального конкурса, в котором будет участвовать десять тысяч музыкантов. Из Женевы они через Интерлакен едут в Люцерн, где встречают Сомовых и другие русские семьи, проводившие там лето.