Александр Горбачев - Песни в пустоту

Джулиано Ди Капуа

Идея оперы “Медея” у нас изначально была связана с грузино-российской войной 2008 года и с тем, во что это вылилось в России, – от погромов до мер, принятых властями. Мне хотелось в связи с этим сюжетом говорить о том, что происходит здесь и сейчас. Но не шло. Вот не шло. Каких только авторов я не перепробовал. А потом я узнал про Леху – у него тогда был проект Germinal в театре “Антресоль”. Достал его телефон, поехал к нему, вкратце описал, что мне надо, – и дальше начался настоящий рок-н-ролл: он, вообще с трудом вспомнив исходный миф, за ночь написал блистательный, очень кайфовый манифест. Он вообще умопомрачительной скорости ума человек, чрезвычайно работоспособный и талантливый, к тому же он чувствует, что может очень широко применять свой дар, и делает это. Меня в нем подкупает то, что он не считает свою публику глупее себя, общается с ней на равных. А надо понимать, что общаться с Никоновым на равных тяжело. Это надо помнить Шопенгауэра, Кьеркегора, Розанова, Бердяева… У тебя после трех минут начинает дым валить из башки, человек с такой скоростью бросается цитатами, что, блядь, пиздануться. И, когда он из песни в песню повторяет слово “ничто”, ты в какой-то момент понимаешь, что это то самое ничто, которое было у Шопенгауэра, которое надо преодолеть и так далее. Хотя можно этого и не знать – и все равно песня в тебя попадет. Потому что Леха говорит только то, что хочет сказать. Для меня это следующий большой русский рок-музыкант после “Зоопарка” – и там и там в центре всего абсолютно честный человек.

Евгений Куприянов

“ПТВП” я знал с конца 90-х, когда прочитал про них рецензию в журнале Fuzz и стал ходить на их концерты в “Молоке”. Леха запоминался в первую очередь тем, что читал стихи, которые мне, тогдашнему подростку, сильно в душу западали, я даже их на каких-то школьных утренниках пытался декламировать. В жизни он оказался, скажем так, более вменяемым, чем он кажется, когда видишь его на сцене. Потому что на сцене он себе и руки резал бритвой, и прочее – это всегда было очень эмоционально, экспрессивно, на износ, на убой. А при встрече меня поразил контраст – ну эксцентричный человек, конечно, но совершенно нормальный, адекватный себе и миру. И он действительно сильный, интересный поэт, который все время развивается – и не имеет ничего общего с этой постполозковской волной, захлестнувшей страну. В журнале “Звезда”, где я работаю, такие тексты в принципе не воспринимают, но для молодежи, которая сейчас пишет стихи, это действительно важный автор. Потому что у него есть яйца.

Евгений Алехин

В какой-то момент оказалось, что у нас с “ПТВП” общий турменеджер, и он предложил сыграть вместе. Помню, на концерте я поранил ногу, мне вкололи обезболивающее, еще я напился вискаря… Ну и в итоге подошел к Лехе и спросил: вот ты же вроде серьезный поэт. На хуя ты до сих пор рифмуешь “любовь” и “кровь”?! На что он мне ответил – Женя, иногда планку нужно занижать. Так и началось общение, а потом мы как-то переписывались и решили сделать фиток. Леха предложил: давай что-нибудь литературное, например про гражданина кантона Ури. А я тогда еще “Бесов” не читал – но прочитал за несколько дней и написал свой текст. Леха вообще достаточно начитанный человек, с ним интересно обсудить книжки. И есть в нем какая-то юношеская вспыльчивость. Мы думали когда-то издавать книгу его текстов, и я ему как-то написал, мол, Леша, как обстоят дела, как там твои стишата? А он ответил: “Какие стишата, ты что, упоролся? Я не пишу никаких стишат”. Просто я-то, когда говорю о стихах, стараюсь, чтобы пафосно не звучало, называть их стишатами. А Леха, как я понял, считает, что так нельзя. Он очень серьезно к стихам относится. Я был на Лехиных поэтических выступлениях и видел, как он разбивает стаканы, размазывает кровь по листкам, швыряет их в толпу – и людей даже без музыкального сопровождения вкачивает его драйв. Видимо, он чувствует, что он один из последних настоящих поэтов. Возможно, так оно и есть.

Мария Любичева

Совместный трек мы писали прямо в редакции “Звезды”. У Лехи было одно условие – надо достать стафф. И в результате второе стихотворение, которое звучит в песне “Готов”, – то, где есть строчки “за ноги вешают премьера”, – он написал уже непосредственно в студии, в дыму, за разговорами о поэзии. Это вообще человек, который, когда мы оказываемся в одной компании, всегда говорит о ментах и о поэзии. Мне кажется, так и должно быть.