Алексей Рыбин - Три кита - БГ, Майк, Цой

Кажется, что запись планировалась как сборник баллад, навеянных творчеством Дилана, – на второй стороне обложки фотография музыкантов – Майк с бутылкой сухого вина и длинноволосый Борис с книжкой Дилана под мышкой (причем книжка держится так, чтобы зритель мог прочитать фамилию автора – Dylan). То есть еще на обложке задается настроение, существует прямой отсыл к первоисточнику. В том, что касалось творчества, Борис и Майк никогда ничего не делали просто так, и Дилан на обложке – конечно же, осознанный акт.

Но получилось не совсем то, чего ожидаешь после изучения бэк-сайда кавера.

В «диланизмах» здесь больше отличился Майк, понимавший звук и структуру песен Боба более формально, нежели БГ, и поэтому он более стилево явен – Дилан в его песнях более читаем. Вдобавок Майк преувеличенно загнусавил, чтобы усилить похожесть, – при этом песни он спел очень хорошие.

У Бориса же в чистом виде продолжение Дилана – «Укравший дождь» и «Пески Петербурга» – крепкие, динамичные баллады, но… Дилан вдруг куда-то пропал, и явились на свет божий настоящие шедевры (я не говорю о том, что Дилан шедевров не создавал, еще какие создавал, каждому бы так, но здесь – другое) – «Моей звезде», «Сталь» и «Почему не падает небо».

Если мне вдруг придет в голову составлять список ста лучших песен XX века, эти три в него непременно войдут.

Это такой удар, такая мощь, что даже сейчас, спустя тридцать пять или сколько там лет, пробирает не на шутку.

Великолепная мелодика, мелодика, какой в нашей музыке поискать, «Моей звезде» – идеальное сочетание мелодии и слова, точнейший текст, в котором не то что слова не поменяешь, а и запятую не уберешь. Удивительный ритм, в который слова ложатся каждое на свое место, в свою долю, фонетика настоящей большой поэзии, и при этом – идеальная пропорция; это, опять-таки, не стихи, положенные на музыку, это песни – такие, какими песни вообще должны быть.

Нечетные размеры, полнейшая, взрослая осмысленность балладного повествования в «Стали» и невероятно личные, понятные каждому «Моей звезде» и «Почему не падает небо», мелодии, которые «ложатся» сразу, которые воспринимаешь без какого-либо напряжения, плывешь по ним, – это Мелодии с большой буквы. И – удивительная легкость. Кажется, что автор написал это все сразу, «одним куском», как стихи Пушкина, – неизвестно, сколько труда затрачено автором, чтобы достичь этой легкости, но в конечной версии этого труда не видно и не слышно – это и есть подлинное искусство.

Парень с гитарой пришел, спел подряд три классические песни, три совершенно вневременных шедевра – и ушел, а потрясенные слушатели молча застыли на берегу Невы…

Ну да. Запись и происходила на берегу Невы, за Смольным собором, на магнитофон «Маяк» – провод тянулся из полуподвального окна одного из служебных помещений, где находились «ведомственные» квартиры.

На перкуссии играл Михаил Васильев, на гитарах и губной гармошке – Майк и Борис. Все было легко и просто, «играючи» и весело, со значительным количеством сухого вина (день записи выпал на день рождения дочери Бориса – Алисы). Так легко родились шедевры, показывающие, что история только начинается и обещает быть очень долгой и серьезной. Серьезной в смысле – хорошей.

Борис затеял издание музыкального журнала – в компании с Гуницким, Александром Старцевым, Юрием Ильченко, Наташей Васильевой и Майком Науменко.

Журнал, само собой, был чистым самиздатом, и, соответственно, привлек к себе внимание КГБ – хотя был посвящен исключительно музыке и ничему другому: музыке западной (рецензии на выходящие, вернее, доходящие до СССР альбомы) и музыке отечественной, о которой большинство желающих не могли узнать ниоткуда, кроме как из журнала.

Журнал печатался на машинке и выходил микроскопическим тиражом, однако неприятности издатели получили вполне серьезные, в особенности Старцев, который журнал не бросил, – впоследствии издание переродилось в «Бюллетени Ленинградского рок-клуба» (впрочем, долго он и там не протянул, журналистика – отдельная профессия, которой никто из первоначальных издателей не учился – и слава богу).

Повторилась история с театром: нужно было выбирать, чем заниматься, и останавливаться на какой-то одной профессии.

В марте 1979 года Борис познакомился с Андреем Тропилло.

Андрей – даже не энтузиаст звукозаписи. В нем профессионализм и искренний интерес к музыке сочетается с каким-то хитрым, но добрым аферизмом, который в результате всем идет только на пользу.