Аркадий Стругацкий - Экспедиция в преисподнюю

– Ты серьезно надеешься, пират, что Великий Спрут пришлет сюда чудо-доктора Итай-итай?

– Держи карман! – презрительно ответствовал Двуглавый Юл, оглядывая свои указательные пальцы и вытирая их о штаны. – Он скорее сдохнет, чем пришлет!

– Это никак невозможно, – тоненьким голосом подтвердил Ятуркенженсирхив. – Великий Спрут не станет рисковать чудо-доктором хотя бы потому, что это, вероятно, единственный доктор на всей планете.

– Как так? – удивился флагман Макомбер.

– Именно так, – сказал Ятуркенженсирхив. – Видите ли, на Планете Негодяев собрались представители самых разнообразных цивилизаций обозримой Вселенной. Разумеется, не лучшие представители. Но справедливость требует отметить вдобавок, что и проявления благодарности у некоторых цивилизаций принимают иногда очень странные формы.

– Не тяни, маленький негодяй! – произнес Арамис, по-прежнему не оборачиваясь.

– Да, я маленький, – с достоинством произнес Ятуркенженсирхив. – Но я вот уже три года как годяй. А что касается сути дела, то доктора просто не уживаются на этой планете. Положим, купил он здесь практику, вылечил от раны одного, от язвы желудка другого, от внутреннего кровоизлияния третьего, а четвертый, которого он вылечил от алкоголизма, из чувства благодарности взял и съел его.

– Что ты говоришь! – ужаснулся флагман Макомбер.

– Я говорю чистую правду. Да что далеко ходить! Возьмите присутствующего здесь бывшего вольного пирата Двуглавого Юла…

– Заткнись, предатель! – заорала левая голова. – А вы тоже хороши, флагманы-мушкетеры! Вместо того чтобы заниматься делом и спасать меня от верной смерти, развесили уши и слушаете вранье этого отвратного мерзавца. Соображайте лучше, что будем делать дальше! Только имейте в виду, что Великий Спрут – пусть он сгниет заживо! – ни за что не пришлет чудо-доктора на борт моей бригантины. Не такой он дурак, чтоб ему вовек не видеть кроваво-красной Протуберы и мертвенно-синей Некриды! Так что добираться до чудо-доктора нам придется собственными силами. Думайте, земляне. У вас головы большие и не пробитые. И кстати, неплохо бы закусить.

– Одну минутку, – сказал вдруг Арамис. Он по-прежнему стоял спиной к рубке и лицом к одному из иллюминаторов. – Этот самый… как его… Мээс…

– Ну? – нетерпеливо произнес Двуглавый Юл. – Ну Мээс. Мерзкий старикашка. Ну и что?

– Он ростом примерно с меня?

– Да.

– Он мохнатый, с крыльями, как у летучей мыши?

– Да!

– И у него длинный белый хобот?

– Да!!

– И шкура сизого цвета?

– Да!!!

– И низкий лобик, и маленькие выпученные глазки?

– Да [17], черт подери! Да! Дадут мне сегодня пожрать?

– В таком случае несомненно, что это именно Мээс приближается сейчас к «Черной Пирайе» в сопровождении четырех… гм… существ с шестью руками каждое.

Двуглавый Юл рявкнул что-то нечленораздельное и ринулся к иллюминатору. Флагман Макомбер, доставая на ходу бластер, последовал за ним.

Действительно, щепетно ступая по обожженному и растрескавшемуся бетону голыми трехпалыми лапами, к «Черной Пирайе» приближался носитель разума, подобного которому никто из землян никогда не видел. Кто знает, в каком неопрятном углу обозримой Вселенной вывела эволюция такую странную тварь, похожую одновременно на пингвина, слона, летучую мышь и кролика. Но ведь возникла же где-то даже цивилизация таких тварей, и если на то пошло, то и не тварей вовсе, потому что слово «тварь» на земном языке – слово ругательное, а существ, и прошли эти существа, наверное, ту же дорогу, что и благородные земляне: дрожали от холода и страха в своих пещерах, охотились на своих мамонтов, молились своим богам и совершали хорошие и дурные поступки, и сильный у них угнетал слабого, и были у них войны и революции, и не исключено, что в конце концов воцарилось на их планете, как и на нашей Земле, царство братства и разума, иначе зачем бы этому поганому отщепенцу бежать из своего мира и лизать щупальца распухшему от крови и золота чудовищу?

Следом за мерзким старикашкой Мээсом деревянно вышагивали четверо шестируких и десятиглазых гигантов, кровавые и мертвенно-синие отблески играли на их могучих фиолетовых телах. Арамис вдруг прищурился, вглядываясь, и прижался лбом к иллюминатору.

– Атос! – негромко позвал он.

– Вижу, – отозвался Атос из артиллерийской башни.

– Твое мнение?

– Можно попробовать.

– План?

– Проволынить десять минут и впустить.

– Лучше пятнадцать.