Юлиан Семенов - Экспансия – II

Эйслер. – Да.

Следователь. – Им мы еще займемся, этим Ивенсом... В статье про вас написано, что вы заявили: «В единстве голосов и действий – надежда на будущее мира». Вы говорили эти слова корреспонденту?

Эйслер. – Журналист вправе писать, что он хочет. Я могу отвечать только за себя...

Следователь. – Это вы написали оперу «Мать»?

Эйслер. – Да. Опера «Мать» написана по мотивам повести Горького.

Следователь. – В одной из арий этой оперы есть слова: «Учи азбуку, не бойся, ты только начни, рабочий, и ты возьмешь власть, ты победишь!» Вы писали музыку и к этим словам?!

Эйслер. – Не мог же я писать музыку к одним словам повести и не писать ее к другим?!

Председатель. – Вы имеете в виду, что сейчас надо быть готовым к тому, чтобы «взять власть и победить»?!

Эйслер. – Я не понимаю вопроса...

Председатель. – Где вы писали эту оперу?

Эйслер. – В Берлине, в двадцать девятом, мне кажется...

Председатель. – Значит, ваша опера обращена к немецким рабочим?

Эйслер. – Не только... Это же опера, произведение искусства.

Председатель. – Но это «произведение искусства» показывали в Соединенных Штатах?

Следователь. – Да.

Председатель. – Значит, эти слова из вашей оперы обращены не только к немцам, но и к итальянцам, французам, американцам?

Эйслер. – Повторяю, опера написана по мотивам повести великого Максима Горького... Слова песни соотнесены с ситуацией, которая существовала в России в девятьсот пятом году...

Председатель. – Могли бы вы написать подобную оперу в Соединенных Штатах с призывом «захватить власть и победить» здесь, в этой стране?

Эйслер. – Нет.

Председатель. – Вы изменили своей позиции?

Эйслер. – Нет. Просто здесь я гость, путешественник... Ваше рабочее движение будет само решать свои дела...

Следователь. – Вы когда-нибудь посылали приветствия в Советский Союз?

Эйслер. – Конечно.

Следователь. – Вы ненавидите Сталина?

Эйслер. – Простите, я не понял вопроса?

Следователь. – Вы ненавидите Сталина? Мы слышали, что вы говорили офицерам иммиграционной службы, что вы ненавидите Сталина.

Эйслер. – Я был бы идиотом, если бы говорил им это. Я считаю Сталина весьма серьезным персонажем современной истории.

Следователь. – В советской энциклопедии, изданной в тридцать третьем году в Москве, дано ваше фото и заметка: «Эйслер, композитор, коммунист, глава пролетарского направления в германской музыке...» Вы член коммунистической партии, мистер Эйслер?

Эйслер. – В России коммунистом называют каждого, кто так же активен в своем творчестве, как я. Я не имею права – особенно после тех пятнадцати лет, когда германские коммунисты сражались в подполье против

Гитлера, – считать себя членом партии, потому что все они были героями, настоящими героями... Да и в любой стране, где коммунисты работают в подполье, – они герои. А я не герой. Я просто композитор...

Следователь. – Как зовут вашу сестру, мистер Эйслер?

Эйслер. – Ее зовут Рут Фишер.

Следователь. – Вы получили от нее письмо, датированное двадцать четвертым апреля сорок четвертого года?

Эйслер. – Что за письмо?

Следователь. – В этом письме миссис Фишер обвиняет вас в том, что вы являетесь агентом ГПУ. Она пишет следующее: «Если местное отделение ГПУ попытается устроить мне „естественную“ смерть, то это у вас не получится, – ни у тебя, ни у Герхарда Эйслера, являющегося шефом германского отдела ГПУ в Соединенных Штатах. Это так легко вам не сойдет с рук. Вы всегда играли терроризмом и всегда боялись нести ответственность за это. Я сделала следующие приготовления на случай ваших террористических актов: во-первых, три врача провели тщательное медицинское обследование и засвидетельствовали, что я абсолютна здорова, так что нет никаких оснований для моей естественной смерти. При этом я нахожусь под постоянным врачебным надзором и тщательно слежу за своим состоянием. Доктора проинформированы обо всем, и в случае какого бы то ни было ухудшения моего здоровья они незамедлительно примут соответствующие шаги. Во-вторых, престижные журналисты и политики получили копию этого письма, так же как и ряд немецких иммигрантов...»

Мистер Эйслер, вы подтверждаете получение этого письма?

Эйслер. – Письмо совершенно сумасшедшее...

Председатель. – Вы получили это письмо?