Ромен Гари: Вино мертвецов

– Дашь, дядя, огоньку?

Надо же завязать разговор, хоть какой-никакой…

– Тысяча девятьсот девяносто третий! – рявкнул легаш, вытянул нового червяка из пупка и уже занес ногу.

– Умру, но не сломаюсь! – отважно пропищал червяк.

– Так получай! – взревел легаш и опустил сапог.

– Иисусе! – пискнул червь и испустил дух.

– Иэк! – икнул Тюлип. – Дай, дядя, огоньку!

– Видали? Это еще что такое? – удивился легаш. Схватил Тюлипа за шкирку, поднял, обнюхал и поднес к кишащим червями глазницам.

– Ой, мама! – завизжал Тюлип и забарахтался на весу.

– Слюнтяй какой-то! – решил легаш и разжал пальцы.

Тюлип упал на землю, а легаш-громадина занес сапог, но топнуть не успел – так с задранной ногою и застыл и давай скрести себе спину…

– Тысяча девятьсот девяносто пятый! – гаркнул он, потрясая рукой.

– Смерть легавым! – пропищала пойманная тварь. Легаш не дал ей продолжить – с размаху раздавил сапожищем.

– О-огоньку? – пролепетал Тюлип. – Огонечку… Смерив его брезгливым взглядом, легаш снова выпустил изо рта вонючее черное облако:

– Здесь курить запрещается!

Но в ту же секунду дернулся и топнул ногой:

– Ага, тысяча девятьсот девяносто шестой!

– Имя мне легион! – гордо вымолвил червь, прежде чем проститься с жизнью.

Тюлип сунул окурок обратно в карман, собрал все свое мужество и ринулся на приступ преграждавшей ему путь великанской ноги, цепляясь за волосины, чтобы не сорваться. Штурм увенчался успехом, Тюлип, живым и невредимым, оказался за спиной у легаша, утер выступившие на лбу капли холодного пота, толкнул заржавевшую дверь и тут же получил обильный плевок в правый глаз.

– Что за шутки? – возмутился Тюлип.

Двое крошек-легашечек в штатском сидели под ручку на гробу, а в свободной ручке держали по зажженной свечке. Вид у обоих был довольно неопрятный, прямо скажем, неряшливый вид: расстегнутые жилеты, распущенные пояса, – должно быть, для большей вольготности. Одутловатые физиономии отражали самую чистую радость и самое светлое блаженство, какие только могут расцвести на лице мертвеца. Оба смачно хохотали хрипловатыми, но не вовсе лишенными приятности голосами, а шляпы-котелки, разделяя веселье хозяев, задорно подпрыгивали у них на головах.

– Что, говорю, за шутки? – повторил Тюлип, старательно утирая глаз.

– Ну, видишь ли, дружище… мы тут… ах ты! – Он проворно нагнулся и ухватил себя за ногу.

– Поймал? – спросил второй легашик.

– Поймал! – ликующе отозвался первый. – Да какого здорового!

И поднес червяка к желтому пламени свечки.

– Сыночек! Братик! – заверещали голоса, идущие, казалось, из его утробы. – Любимый мой! О горе!

– Мужайтесь, други! – храбро отвечал им пойманный червяк. – Да, я умираю… Но, знайте, я нассал ему в ладонь!

И скукожился на огне, послав палачам последний вызов – звучный треск.

– Здоровый! – повторил первый легаш. – Небось из главарей!

– Это что! – сказал второй. – Мои длиннее и жирнее. Глянь!

Он вытянул что-то белое из подбородка и тоже поднес к свечному пламени.

– Свобода, милая свобода! – пропищал червь, содрогаясь в предсмертных корчах. И скукожился, как предыдущий.

– Ничего! – одобрил первый. – Но мои понастырнее, вгрызаются глубже. И позиции выбрали отменные – окопались в печенке и в сердце.

– Еще один, что ли? – вскинулся он вдруг.

– Ага! – сказал второй. – Нынче ночью я в хорошей форме – ни одного не упустил!

Он поднес и этого пленника к свечке и участливо спросил:

– Что, нравится?

– Нравится, – с ненавистью отвечал червяк, корчась в огне. – Еще как! Ой-ой-ой! Но все равно мы победим!

– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжил первый легаш, обращаясь к Тюлипу, – мы, видишь ли, дружище, стараемся покрыть плевками вон те три слова на двери: “свобода, равенство, братство”. Кто первый закончит, тот выиграл. Такая безобидная игра.

– Это как посмотреть, – уклончиво сказал Тю-лип. – Вот у моей жены был постоялец, которому привычка плеваться почем зря, просто так и прицельно, дорого обошлась. Плевака, надо вам сказать, он был изрядный, не чета нам с вами. Метал харчок на метр, а то и на два… вот так!

Он набрал слюны, прицелился и хорошенько харкнул в глаз первому легашу.

– По-ду-ма-ешь! – презрительно протянул тот. – А ты попробуй вот так.

Он плюнул вверх, потом поймал плевок языком, перехаркнул товарищу, тот поймал на лету и послал обратно, они по-жонглерски перебросились им пару раз, потом подключили Тюлипа – он тоже поймал и послал плевок первому легашу, который, наконец, его проглотил и хвастливо сказал: