Люси Монтгомери - Энни с острова принца Эдуарда

– А вот еще, послушай, – сказала Присцилла. – «Памяти Александра Росса, почившего 22 сентября 1840 года от Р.Х. в возрасте 43-х летъ. Сия могильная плита воздвигнута в знак любви тем, кому оный господинъ прослужилъ верой и правдой 27 летъ и посему удостоился дружбы, полного доверия, и признательности».

– Очень хорошая эпитафия, – задумчиво произнесла Энни. – Я бы лучшей и не пожелала… Мы все в своем роде слуги, и если на могильных плитах пишут со всей ответственностью о нашей честности, – это все, что нам нужно. А вот здесь – очень трогательное маленькое надгробие из серого камня, Присси: от родителей любимому ребенку… А вот еще одна могильная плита. Но тот, для кого она была сооружена, покоится где-то в другом месте. Интересно, где эта безымянная могила? Знаете ли, Прис, все современные кладбища явно уступают этому, старинному. Вы оказались правы, я буду часто сюда приходить. Мне здесь уже нравится! Но, как я погляжу, мы с вами не одни в этом месте: вон там, в конце дорожки, маячит девичья фигурка!

– Да, и, между прочим, это фигурка той самой девушки, которой мы заинтересовались сегодня утром в Редмонде! Я уже минут пять не спускаю с нее глаз. Раз шесть девушка намеревалась подойти ближе по дорожке, и столько же раз она поворачивала обратно. Либо она невероятно стеснительная, либо у нее что-то на уме. Пойдемте, познакомимся с ней! По-моему, здесь, на кладбище, завязывать знакомства куда легче, чем в Редмонде.

И девушки пошли по поросшему травой проходу к незнакомке, усевшейся на серую плиту под развесистой ветлой. Незнакомая девушка и в самом деле была хорошенькой. Ее яркая, необычайная красота сразу очаровывала. Волосы ее, гладкие и блестящие, напоминали по цвету спелый лесной орех, а щеки покрывал нежный румянец. Карие глаза кротко смотрели из-под красиво очерченных, черных бровей, а губки были красными, словно лепестки розы. Под длинной юбкой хорошего коричневого костюма виднелись ножки, обутые в модные туфельки. А над шляпкой из темно-розовой соломки, украшенной желтыми и коричневыми маками, вне всякого сомнения потрудился мастер из модного салона. Глядя на нее, Присцилла даже подумала, что шляпник из их провинциального ателье явно «прошляпил» ту шляпку, которую изготовил для нее. А Энни стало неловко из-за своей блузки, сшитой ею самой и подогнанной после примерки не без помощи миссис Линд. Убогая одежда в сравнении с элегантным нарядом незнакомки! На мгновение девушки даже усомнились в том, правильно ли они поступили, что подошли первыми.

Но они уже остановились и повернулись к серой плите. Ретироваться было поздно, ибо кареглазая девушка, очевидно, решила, что они намереваются с ней заговорить. Она тотчас же поднялась и сделала несколько шагов им навстречу, протягивая руку с веселой, дружеской улыбкой; нет, она отнюдь не стеснялась, и едва ли у нее была какая-нибудь «задняя мысль».

– О, мне так хотелось с вами познакомиться! – с жаром воскликнула она. – До смерти хотелось! Сегодня утром я вас обеих видела в Редмонде. Правда, там было просто кошмарно ? Впервые я подумала, не лучше ли мне остаться дома да выйти замуж!

Энни и Присцилла при этом признании не удержались от смеха. Кареглазая девушка тоже засмеялась.

– Я правда могла бы, понимаете? Давайте посидим на этой могильной плите и познакомимся! Это не составит нам труда! Я ведь знаю, мы рождены для дружбы друг с другом! Поняла это, как только увидела вас утром в Редмонде. Мне так хотелось подойти прямо к вам и обнять вас обеих!

– Почему же вы этого не сделали? – спросила Присцилла.

– Никак не могла решиться! Я всегда так – в плену у собственной нерешительности! Стоит мне принять какое-нибудь решение, как сразу начинают одолевать сомнения, а стоит ли это делать! Это мой страшный недостаток, но уж такой я уродилась, и не нужно ругать меня за это, как делают некоторые! Так что я просто никак не могла заставить себя подойти к вам первой. Но, поверьте, мне этого так хотелось!

– Мы думали, что вы слишком стесняетесь, – заметила Энни.

– Да нет же, дорогая! Стеснительность не входит в число многочисленных отрицательных качеств – или добродетелей! – Филиппы Гордон. Для краткости зовите меня Фил! А как я могу обращаться к вам?

– Это – Присцилла Грант, – кивнула в сторону подруги Энни.

– А это – Энни Ширли, – в свою очередь представила подругу Присцилла.

– Мы обе – с островной части, – одновременно выпалили девушки.

– А я родом из Болинброка, из Нова Скотии, – сказала Филиппа.