Эрих Мария Ремарк - Возвращение с Западного фронта (сборник)

– Да я и не осталась бы здесь одна, – сказала Рут.

Керну и Рут удалось незаметно перейти границу. В Бельгарде они сели в поезд, прибыли вечером в Париж и, выйдя из вокзала, не знали, куда бы податься.

– Не робей, Рут! – сказал Керн. – Найдем какой-нибудь небольшой отель. Сегодня уже поздно искать что-нибудь другое, а завтра видно будет.

Рут кивнула. Ночной переход границы и поездка в поезде порядком утомили ее.

– Пойдем в какой-нибудь отель.

В одной из боковых улиц они увидели красную стеклянную вывеску: «Отель “Гавана”». Надпись вспыхивала и гасла. Керн вошел внутрь и спросил, сколько стоит номер.

– На всю ночь? – спросил портье.

– Разумеется, – удивленно ответил Керн.

– Двадцать пять франков.

– За двоих? – спросил Керн.

– Разумеется, – в свою очередь, удивился портье.

Керн пошел за Рут. Портье мельком взглянул на парочку и подал Керну регистрационный бланк. Заметив нерешительность Керна, он улыбнулся и сказал:

– Это не так важно, пишите что угодно.

Керн облегченно вздохнул и зарегистрировался как Людвиг Оппенгейм.

– Вот и хорошо! – сказал портье. – Двадцать пять франков.

Керн заплатил. Мальчик-посыльный повел их наверх. Комната оказалась небольшой, чистенькой и даже не лишенной некоторого уюта. Обстановка состояла из большой удобной кровати, двух умывальников и кресла. Шкафа не было.

– Обойдемся без шкафа, – сказал Керн и подошел к окну. – Вот мы и в Париже, Рут.

– Да, – ответила она и улыбнулась. – Как все это быстро получилось.

– Насчет регистрации здесь, кажется, не очень-то строго. Ты слышала, как я говорил по-французски с портье? Я понял каждое слово.

– Ты был неподражаем! – сказала Рут. – Я бы онемела от страха.

– А ведь ты говоришь по-французски куда лучше меня. Просто я нахальнее, вот и все! А теперь пойдем куда-нибудь поесть. Любой город перестает казаться враждебным, как только ты в нем поел и попил.

Они зашли в небольшое, ярко освещенное бистро, находившееся неподалеку. Зал сверкал зеркалами. Пахло древесной стружкой и анисом. За шесть франков им подали полный ужин и графин красного вина в придачу. Несмотря на дешевизну, вино оказалось отличным. Весь день они почти ничего не ели. Вино ударило им в голову, и, разомлев от усталости, они вскоре вернулись в отель.

В вестибюле у стола регистрации стояла девушка в меховой шубке и слегка подвыпивший мужчина. Они разговаривали с портье. Девушка, хорошенькая и искусно накрашенная, окинула Рут презрительным взглядом. Ее спутник, куривший сигару, не посторонился, когда Керн попросил ключ.

– Кажется, здесь довольно шикарно, – сказал Керн, когда они поднимались по лестнице. – Ты заметила, какая на ней шубка?

– Заметила, Людвиг. – Рут снисходительно улыбнулась. – Самая обыкновенная имитация. Кошачий мех. Такая шубка стоит не намного дороже добротного суконного пальто.

– Никогда бы не подумал. Решил, что это настоящая норка.

Керн повернул выключатель. Рут бросила на пол сумку и пальто, обняла его и прижалась щекой к щеке.

– Я очень устала, – сказала она, – устала, и счастлива, и немного боюсь. Но усталость перевешивает все остальное. Помоги мне и уложи в постель.

– Да…

Они улеглись рядом в темноте. Рут положила голову на его плечо и, вздохнув глубоко, как ребенок, сразу уснула. Некоторое время Керн лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к ее дыханию. Потом он тоже заснул.

Что-то разбудило его. Он мгновенно привстал и насторожился. Из вестибюля доносился шум. Его сердце замерло. Полиция, решил он. Соскочив с постели, подбежал к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор. Внизу бранился какой-то мужчина. В ответ раздавался разъяренный и визгливый женский голос. Немного спустя в коридоре появился портье.

– Что случилось? – взволнованно спросил Керн через дверную щель.

Портье лениво и изумленно посмотрел на него:

– Ничего не случилось. Просто пьяный. Не хочет заплатить своей даме.

– И все?

– Конечно, все! Это бывает. А вам разве больше нечем заняться?

Портье открыл дверь смежной комнаты и впустил туда поднявшихся снизу мужчину с черными как смоль усами и пышную блондинку. Керн закрыл дверь и ощупью пробрался к кровати. Ударившись о край и невольно выбросив вперед руку, он ощутил под ладонью грудь Рут. Как в Праге, подумал он, и теплая волна захлестнула его. Рут вздрогнула, привстала на локтях и прошептала сдавленным и испуганным, словно чужим голосом: