Елизавета Шабельская - Сатанисты ХХ века

Умные, добрые глаза старого директора засветились радостью.

– Советы мои к вашим услугам, милая барышня. Поверьте, я душевно рад, тем более что артистки на ваши роли у меня еще нет. Но я должен заметить одно: бюджет моего театра весьма ограничен.

Ольга Бельская весело засмеялась.

– Ну, это вопрос второстепенный. По счастью я имею возможность прожить безбедно два-три года, и даже сделать себе нужные костюмы. Поэтому назначайте мне содержание, какое сами хотите, милый директор. Я заранее на все согласна…

Прошло три года…

Снова встречаем мы наших артисток, но уже в роскошном будуаре прелестного маленького особняка на одной из лучших улиц Берлина, огибающих знаменитый городской парк Тиргартен. В этой роскошной вилле живет Гермина Розен, «звезда» одного из многочисленных частных берлинских театров, сверкающая красотой, нарядами и бриллиантами более чем драматическим талантом.

Три года – время немалое для молодой девушки, и для молодой артистки в особенности. За три года женщина может многому научиться, и еще больше позабыть, не исключая и детски чистых увлечений любовью и дружбой.

Но, как это ни странно, симпатия, связывавшая двух столь мало схожих учениц венской консерватории, все же сохранилась, несмотря на трехлетнюю разлуку. И теперь Бельскую, только что приехавшую в Берлин, встретила на вокзале Гермина Розен. С величайшим трудом удалось русской артистке отвоевать себе право поселиться в гостинице «Бристоль», а не в прелестном «апартаменте», приготовленном для нее подругой в своей роскошной квартире.

В виде вознаграждения Ольга обещала приятельнице обедать у нее в тот же день и провести вместе целый вечер.

Тонкий, роскошно сервированный обед только что кончился.

Подруги перешли из великолепной столовой, меблированной черным деревом с бронзовыми инкрустациями и необычайным изобилием серебра на двух больших резных буфетах, и расположились в небольшом восьмиугольном будуаре хозяйки дома – прелестном уголке, сплошь затянутом палевым атласом с вышитыми по нем букетами пунцовых роз, любимых цветов Гермины (в этом сезоне, по крайней мере). Громадные букеты таких же роз стояли на камине и на столиках. В открытое венецианское окно, задернутое шторой из настоящего венецианского кружева, доносился свежий весенний воздух, насыщенный ароматом цветущей сирени. Окно будуара выходило в маленький цветник, расположенный перед фасадом виллы «Гермины». Затейливая золоченая решетка отделяла этот цветник от улицы.

– Ну, теперь рассказывай о своем житье-бытье, Ольга, – заговорила хозяйка, усаживая свою гостью на мягкую кушетку и придвигая к ней маленькую японскую чашечку с душистым кофе… – Ведь мы не виделись целых три года… Я каждый год надеялась тебя увидеть, но ты, точно нарочно, пряталась по разным захолустьям. Если бы я не знала Гроссе, и, главное, тебя, я бы Бог знает что подумала. Ну не хмурься, радость моя. Лучше расскажи мне, отчего ты так долго оставалась в провинции, в Граце, в Аугсбурге, в Базеле вместо того, чтобы добиваться Берлина, как это сделала я?..

Ольга Бельская внимательно оглядела прихотливую роскошь прелестного будуара и затем перевела взгляд на его хозяйку, очаровательно «интересную» в изящном «домашнем» наряде из розового крепдешина, отделанного широкими валансьенскими кружевами. На прелестном бледном личике русской артистки мелькнула тень сожаления и сейчас же исчезла.

– В сущности, мне нечего тебе рассказывать. Работала я много. И, кажется, что работала не бесполезно. По крайней мере, теперь вряд ли кто узнает во мне иностранку. Когда мой старый директор торжественно объявил мне это, то я решилась попытать счастья в Берлине, благо счастливый случай привел директора здешнего императорского театра в наш маленький Базель. Разыскивая актрис, берлинский директор посмотрел меня в двух или трех ролях, между прочим, и в роли Геро, которую я теперь играю, вероятно, лучше, чем в Вене, и пригласил дебютировать весной на казенной сцене… Вот и вся моя история!..

Гермина Розен недоверчиво покачала головкой.

– Это история твоей деловой жизни, Ольга. Но ведь ты не только актриса, но и женщина. Неужели тебе так-таки никто не понравился за эти три года?

– Никто, – просто ответила Ольга. – Да мне и некогда было думать о таких пустяках. Надо было работать.

Гермина всплеснула руками:

– Ольга… Воля твоя, но с твоей наружностью, – ты стала еще красивее, чем в те годы… Кстати, сколько тебе лет?