Мариам Ибрагимова - Тебе, мой сын. Роман-завещание

Это была замкнутая военная каста, обособленная своими правовыми нормами, не всегда покорная, готовая взбунтоваться и опрокинуть власть неугодного султана. Правители Турции в делах, значимых для империи, делали ставку на преданных народу и стране пашей, с регулярными, строго придерживавшимися структурных делений аскерами-атлы (конниками).

Одним из таких пашей-военачальников при султане Селиме III был Батал-паша. Его сила казалась неистребимой, его слава – неувядаемой, его преданность трону – непоколебимой.

Объявив войну России, султан Селим III ранней осенью 1790 года направил двадцатичетырёхтысячную армию с множеством пушек, во главе с испытанным в боях полководцем Батал-пашой на Северный Кавказ. Беспрепятственно дойдя до означенных пределов, турецкие войска переправились через Кубань. Здесь сераскир разделил свои силы на две части. Одну направил в сторону высот, через которые шла дорога на Пятигорск, другую повёл на укрепление, расположенное там, где теперь стоит город Черкесск. И тут случилось нечто неожиданное: обрадовав Екатерину II и возмутив Селима III (если верить сообщениям русских военных историков, подтверждённым и советскими учёными), двадцатичетырёхтысячное войско турок было в течение одного дня разгромлено, и кем – четырёхтысячным отрядом русских. Причём не на выгодном, укреплённом рубеже, отбивая огнём артиллерии атаки, а в течение одного дня, в открытом поле, между реками Тохтамыш и Кубанью. Впрочем, и сам командующий Батал-паша был взят в плен. Разве не свежо предание?

Если задолго до нашей эры карфагенянин Ганнибал считался знатоком стратегии и тактики, принёсших ему мировую славу при Каннах, в войне с Римом, или же если познания в военной науке позволили средневековому учёному Макиавелли писать о военном искусстве, то, наверное, живший в конце XVIII века образованный полководец, чин которого по меньшей мере равнялся генеральскому, имел какие-то познания в искусстве современного ведения боя. Даже мне, женщине, не имеющей элементарного понятия в военном искусстве, трудно поверить, что в те времена, когда вооружённые силы не были оснащены военной техникой, повышающей манёвренность войск, и орудиями, рассчитанными на массовое поражение противника, могло быть такое.

Легенду, а вернее, печальную быль донесли до наших дней пишущие и помнящие люди, передавая из поколения в поколение. Мне же о трагической истории Батал-паши рассказали старые друзья – писатели, академики, знающие языки, прошлое Кавказа и стран Ближнего Востока, в частности Турции.

Защитники Баталпашинской крепости, узнав о приближении бесчисленных сил турок, бежали. Когда авангардный отряд во главе с Батал-пашой стал приближаться к Солдатской слободе, навстречу ему выбежала девушка и стала молить о пощаде жителей слободы, ради которых она готова поплатиться жизнью. Видавший виды воевода был потрясён мужеством, самоотверженностью девушки и пленён её красотой. Могучая, безумная, бездумная, слепая сила чувств, вспыхнувшая в сердце прославленного полководца, вмиг погасила в нём воинственный пыл. Боевые действия были прекращены. Турецкие аскеры, теснимые русскими, возвращены в султанат Селима.

«Тень Аллаха» на земле разбушевалась – султан Селим не усомнился в том, что Батал-паша продался русским за золото. Он отправил послов с приказом, требуя немедленного возвращения в свой пашалык. Послов опередили друзья, предупредившие Батал-пашу о том, что, если он вернётся, его казнят.

«Если я не возвращусь, – ответил Батал-паша, – это расценят с одной стороны как трусость, с другой – как предательство, а с третьей – как продажность». И вернулся.

Пышную встречу устроили Батал-паше в Стамбуле. Щедрое застолье было в роскошном дворце Топ-Капу, а после этого Батал-паша был схвачен и брошен в дворцовую тюрьму. За недолгие дни заключения Батал-паша успел изложить на бумаге то, что отказался выслушать правитель. Жесток был приговор – напоить изменника, продавшего русским родину вместе с честью и совестью, расплавленным золотом. С мужественным спокойствием выслушал приговор Батал-паша и попросил передать письмо султану, очистить от мусора и грязи место казни, не связывать его и не класть на землю, а дать возможность самому выпить расплавленный металл. Последняя просьба смертника была удовлетворена.

К началу XIX века устало погрузились в старческую дремоту страны Востока. Теперь усилившиеся державы Западной Европы сначала обратили взоры на Восток, потом стали угрожать оружием. К мировому господству первой устремилась наполеоновская Франция.