Мариам Ибрагимова - Тебе, мой сын. Роман-завещание

Титул аварских правителей «нуцал» некоторые историки считали производным еврейского слова «носе» (глава, главный). Сами же аварцы считают, что это слово произошло от аварского слова «нуего», что означает «сотенный».

Некоторые родовые династии Казикумуха, ушедшие корнями в минувшие века, старались приписывать себе благородное происхождение от бывших правителей. Так, например, известный в Казикумухе род Сеид-Гусейновых считали берущим начало от Саид ибн Амира – брата арабского халифа Гашима – потомка Корейшидов, из которого происходил пророк Мухаммед. Современные историки пытаются отрицать этот факт. Хотя вероятность трудно исключить, если учесть, что Саид ибн Амир некоторое время правил Казикумухом.

Как видишь, сын, всё вышесказанное даёт основание считать, что Дагестан – не просто хранилище исторических, археологических и этнографических сокровищ, но и живой институт языков и наречий. Изучать Кавказ, и в особенности Дагестан, – значит изучать историю и этнографию почти всего человечества. И те, кто занимался этим благородным трудом десятилетиями, пришли к выводу, что не исчерпать бесценных шедевров, которыми полнится каждый уголок этого удивительного края.

Мой отец Ибрагим Давыдов – уроженец аула Хуты бывшего Лакского округа Дагестана.

Аул этот, в отличие от других дагестанских селений, по-видимому, был не так уж стар, потому что расположен в котловине вокруг небольшого озерца и источника ключевой воды. Через центр аула пролегала дорога, ведущая из Кумуха (столицы) в Аварию. Сказала «не так уж стар» потому, что старые поселения в горах строились на крутых горных склонах, скалах как крепости, чтобы подступов к ним ни с какой стороны не было, а если и был, чтобы его в случае надвигающейся опасности можно было заложить и отбиваться от тех, кто явится с оружием.

По рассказам стариков, которых я в юности застала в живых, аул этот вырос из хуторка. Первопоселенцем его был грузин, скорее всего хевсурец (хуту), то ли пленный, то ли беженец-кровник, который поселился здесь по воле хана и занялся возделыванием земли.

Лакский учёный-философ Курди Закуев говорил мне, что прадед моего отца – Кинча происходил из его рода, как и члены другого отделившегося некогда рода Таркнаевых. Кинчаевы, Читаевы и несколько других семейств переселились из Казикумуха в Хуты позднее. Этот «медвежий угол» до революционных событий, охвативших весь Дагестан, особых волнений не испытывал. Казикумухские владыки вплоть до Сурхайхана и последнего из них – Аглархана – жесточайшего правителя, дослужившегося в русской армии до звания генерала во время Кавказской войны, поддерживали мирные отношения с вольными обществами Аварии – Чоха, Согратля, Мееба. В мирные времена с аварцами этих поселений лакцы водили куначество – женились на аварках, выдавали своих дочерей за достойных аварцев, а в случае нашествия врагов объединялись для общей борьбы.

От Казикумуха – древнего городища владетельных шамхалов – селение Хуты было расположено, как и прочие подвластные аулы, на небольшом расстоянии. Но в отличие от других, которые были на виду у кумухцев, Хуты был укрыт высочайшим и крутым каменистым перевалом, расположенным в двуречье. Подниматься и спускаться с него можно было только по узкой, петляющей по отвесному склону дороге. По этому кратчайшему пути к Кумуху каждый четверг, а то и в будни спешили чохинцы с плетёными корзинами, навьюченными на ишаков, ехали верховые на лошадях, шли пешие на базар. Помнила эта дорога и тех, кто в поисках заработка отправлялся на чужбину. Возделываемых земель в этом обойдённом Богом горном ауле почти не было, как не было ни лесов, ни цветущих долин. Неизвестно, в какие времена волею злых судеб были заброшены в эти бесплодные горы наши прадеды.

Каменистая почва, лысые склоны гор с низкорослыми травами, меж которых выступали разной величины осколки камней и валунов, покрытых лишайником, поражали первозданностью, навевавшей грусть и тоску. Лишь где-то в долинах, на пологих скатах, у лощин чернели весной и осенью лоскуты возделываемых земель и покосных трав. Разведение мелкого скота тоже не могло обеспечить жизнь хутынцев, не хватало пастбищ, а перегон к чёрным землям был долог и дорог.

Голодная жизнь и вековая нужда заставили хутынцев, как, впрочем, и других жителей лакских аулов, обучаться ремеслу и заниматься отхожим промыслом. Характерным было то, что жители отдельных аулов специализировались в освоении одного какого-нибудь ремесла и своё мастерство и знание передавали из поколения в поколение. Так, односельчане моего отца славились мастерами-медниками и лудильщиками, баркальцы – гончарами, жители аула Шовкра – сапожниками и шорниками, куминцы – поварами-кондитерами. Жители Убра – строители-каменщики, они же тесали и надмогильные плиты (памятники), ваччинцы занимались торговлей, кулинцы – овцеводством. Цовкринцы-пехлеваны – от мала до велика акробаты-канатоходцы.