Владимир Курочкин - Избранное (сборник)

Николай видел, как машина обгоняла трамваи. Мелькали еще не зажженные светофоры. Больше ничего не было видно. Слышал, как ему задали вопрос:

– Вам очень больно?

– Нет! – ответил он девушке и, испугавшись своей резкости, добавил: – Не очень.

– Не обманывайте, я же знаю, что больно.

– Терпеть можно.

– Вам сколько лет?

– До восемнадцати не хватало двух месяцев.

– Тогда вы совсем герой, – она заметила медицинскую карточку: – Что это у вас?

Она взяла ее и пробежала глазами.

– Ну вот, я и угадала. Вы и есть настоящий герой.

Он ничего не сказал. Она продолжала:

– Бедный вы, бедный. Ну, а вдруг вас теперь не примут?

– Этого не может быть.

– Бедняжка, ну как можно ручаться?

– Сестрица, – сказал внезапно Николай и покраснел: откуда выкопалось такое слово, – прошу вас, прочтите это вслух. От начала до конца.

– Карточку?

– Да!

Она стала читать ему медицинскую карточку от начала до конца. А он смотрел на мелькающие светофоры и слушал. А потом стал думать, и вновь слушать, и снова думать.

Все, в конце концов, очень просто. Основное у человека – это здоровье. Это – крепкое сердце и легкие. Ну, и мышцы. Конечно, и нервы. Потом глаза. А самое важное – это сердце. Тогда можно много заниматься спортом, бегать и прыгать. Плавать и летать. Можно сломать один раз руку. И даже во второй. Но не больше. Все заживет. Главное, здоровое сердце.

Девушка кончила читать и очень осторожно сложила карточку.

Санитарный автомобиль гудел и пугал прохожих.

В душе было пять кабин, и мыться можно было сразу пятерым. Но не во всех кабинах вода текла одинаково. Приходилось бежать и заранее выбирать лучший душ. И каждый раз, как только бывал подъем, все мчались в душ. Курсанты бежали от палаток направо. Так было скорее. Они перебегали асфальтированную дорожку перед ангарами. Потом спускались в небольшой овраг и выбегали к душевым.

На этот раз, как, впрочем, всегда, дневальный поднял Тимофея первым. Он был старшиной. Дневальный удалился, взмахнув парусиной, закрывавшей вход в палатку. С влажной от ночной сырости парусины скатились капли росы. Было холодно. Тимофей вскочил и схватил полотенце, потом обежал всех своих товарищей и дернул каждого за ногу. Они вскочили, а он в одних трусах уже бежал от палаток направо, мимо ангаров. Он спустился в овраг. Там стлался и выползал к летнему полю туман, – был конец августа, и ночи стояли холодные.

Тимофей прибежал первым, он положил полотенце на лавку и стянул трусы. Боком пробрался в кабину и, стоя на цыпочках, отдернул кран. Вода полилась. Она была холодная. Тимофей отвернул кран до конца и, прижимаясь к боковой стенке, выбрался из кабины. Несколько брызг попало на тело, и он, фыркнув, запрыгал от их прикосновения. Тут прибежали остальные парни, и стало шумно. Вода полилась вовсю. Все разделись догола, но никто не лез под холодные струи. Все только визжали и поругивались.

Тимофей присел перед своей кабиной, встал, опять присел и встал. Это он сделал быстро. Потом замахал руками, как мельница, и, наконец, нагнув голову, кинулся под душ. Он сразу же закричал, широко раскрыв рот, словно прыгая с парашютом. Растопырил пальцы. Вода поливала все тело. Он бил от удовольствия руками по бедрам. Сначала было очень холодно, затем тело разогрелось, и ему показалось, что он стоит под горячей водой. Тогда Тимофей выскочил и стал растираться полотенцем докрасна.

Возвращались они опять оврагом. Тимофей бежал впереди. Он выбрался наверх и остановился. Все пробежали мимо. Было очень хорошо. О, это холодное утро! Но тело в трусах горело, и смуглая кожа покрывалась пупырышками. Тимофей огляделся. Знакомые места! На востоке – черная насыпь железной дороги. Она была очень четкой на фоне неба, озаренного снизу солнцем. Потом он увидел огромное летное поле, ползущий из оврага туман, дымящуюся реку и мост через нее, новый железобетонный мост. Ангары, похожие на больших спящих черепах, а за ними на почтительном расстоянии лес. «Неплохо в такое утро и в лесу», – подумал Тимофей и широко развел руки. Взмахнул полотенцем и догнал товарищей.

Надев теплые фуфайки и комбинезоны, все отправились к ангару. Надо было выводить планер. В воздухе уже гудели самолеты. Они летали по левому кругу. Их было страшно видеть летающими, потому что на аэродроме лохмотьями расползался туман. Но он был только у земли. У ангаров стояли Женя и Анна, две девушки из их группы. Они стояли, заложив руки в карманы комбинезонов, и чувствовалось, что под синим холстом у них от холода дрожат круглые колени.