Илья Земцов - Суждено выжить

После захода солнца мы снова пошли ближе к врагу. Ряды полка без боев поредели.

Оборону наш полк занял между шоссе и железной дорогой в районе разъезда недалеко от Чудова. Близость немцев напоминала редкая артиллерийско-минометная стрельба. Люди окапывались, многие рыли окопы во весь рост, кто поленивее – ячейки, чтобы лежать и стрелять. Артиллеристы трудились на славу. Копали ниши для снарядов и укрытия для орудий.

Немцы не заставили себя долго ждать. На шоссе появились мотоциклы с автоматчиками. Встреченные огнем нашей дивизии, залегли в кюветах. Следом за ними ехали солдаты на крытых брезентом автомашинах. В километре от нас не спеша разгружались, занимали оборону. Автомашины разворачивались и уходили. «Где же наши артиллеристы и минометчики?» – кричал я по телефону начальнику штаба полка. Полковника после срыва петлицы я стал бояться. Поэтому на встречу с ним и на разговор сам не напрашивался. Начальник штаба говорил: «Мало боеприпасов, надо беречь для наступления».

Немцы даже не хотели окапываться. Чувствовали себя героями. Я собрал снайперов и заставил их поработать. Порядок был наведен быстро. Фрицы тоже на животе заползали. Стали проявлять осторожность. Пеликанов со своим взводом конников проник далеко в тыл к немцам, выявил примерную их численность, привел двух языков. На вопросы пленные немцы отвечать отказывались, вели себя героями. Кричали: «Русь капут! Хайль Гитлер!» и так далее. Отправили языков в штаб дивизии как большую ценность, под надзором среднего командира. Двенадцать немецких самолетов начали обработку нашей обороны. Те, кто не зарылся глубоко в землю, очень сожалели. Оставшиеся в живых без принуждения командиров зарывались во весь рост в узкие ямы. С включенными сиренами самолеты на высоте 30-50 метров кружили над нашими головами. Нагоняя страх и ужас, строчили из пулеметов, кидали бомбы и безнаказанно уходили. Снайперы делали свое дело. Их в батальоне было 25 человек. Двадцать пять винтовок с оптическим прицелом. Немцы, воодушевленные налетом авиации и редкой артподготовкой, поднимались во весь рост, но, видя гибель своих камрадов, тут же ложились. Двадцать пять метких выстрелов – 25 фрицев выбыли из строя. Зоркий глаз охотника с оптикой находил неокопавшегося немца. Дуэль продолжалась между немецкой авиацией и артиллерией и нашими снайперами. Потери считали обе стороны.

В 16 часов на КП батальона пришел начальник штаба полка. «В семнадцать часов людей подготовить к атаке, надо проучить немцев!» Приказ передали командирам рот, взводов, отделений. «Ждите сигнала! Сигнал – разноцветные ракеты: красная, зеленая, желтая». Точно в назначенный срок в воздух взлетели ракеты. Послышались команды: «Вперед! В атаку!» Красноармейцы вылезли из своих ниш и с винтовками наперевес пошли для сближения с немцами. «Ну и место выбрали, болото!» – отшучивались остряки. «Болота танки боятся, да и авиация нам не страшна. Бомбы, падая в мягкий торф, не все взрываются», – подбадривали младшие командиры.

Немцы не стреляли, подпускали ближе. Наша артиллерия редко, но метко укладывала снаряд за снарядом на головы немцев. Когда батальон приблизился на 150-200 метров, немцы открыли шквальный огонь. Заговорили, заревели ослиным голосом восьмиствольные минометы. Из-за опушки леса на берегу болота показались танки. Они остановились, были хорошими мишенями для наших пушек. Раскаленный металл посыпался на головы красноармейцев. 1 и 2 роты залегли, 3 рота побежала назад. «Стой, трусы!» – крикнул я с КП батальона, но мой голос был не слышен даже для себя. Я вскочил на оседланного коня и ринулся к бежавшей назад 3 роте. Командир роты и командиры взводов были убиты. «Вперед, за мной!» – кричал я, размахивая пистолетом. Люди сначала залегли, затем вернулись за мной. Лошадь подо мной упала, я успел высвободить ноги из стремян, оттолкнулся от падающего животного, ударился в мягкую подушку торфа. Мгновенно встал на ноги, закричал: «Вперед, за мной!» Люди обгоняли меня, как бы защищая своими телами. Немцы отступили, ушли от края болота вглубь, в кустарники. Танки тоже скрылись в кустах, боясь бутылок с горючей смесью. Болото было усеяно трупами красноармейцев и ранеными. «Закрепиться на занятом рубеже! – поступило распоряжение командира полка. – Комбата Котрикова ко мне!»

До КП полка было 2 километра. Я шел до него 15 минут. На сей раз Чернов сначала сказал "молодец", а затем накинулся на меня: «Ты что, очумел, взгромоздился верхом. В бою умный командир ценнее половины личного состава, а ты… ты…» Но не сказал "дурак". Пока он меня отчитывал, доложили: «Полк не отступает, а бежит. Немцы зажали на 180 градусов, теснят к железной дороге». «Котриков, останови людей!»