Илья Земцов - Суждено выжить

«В 1937 году, в возрасте пятидесяти лет, дядя умер. От солнечного удара. Головного убора он всю жизнь не носил ни зимой, ни летом, кроме службы в армии. Вдруг удар солнца – странно».

«Ничего нет странного», – подтвердила врач.

«Дядя никого не боялся, кроме лешего. Во всех губерниях распространены черти. В Вятской губернии – леший. Леший, говорили старики, в несколько раз сильнее и хитрее черта. Вот поэтому сам сатана послал его в Вятскую губернию. Вятский народ очень хитрый, смекалистый и храбрый. Недаром про него в шутку говорят: семеро одного не боятся, а один на один и котомки отдадим. Заступив на свой губернский пост, леший начал бесчинствовать, обижать народ. Горели целые деревни. От заразных хворей вымирали целые уезды. Разменивался и на мелочи. У одного украдет из зыбки ребенка, вместо него положит полено. Напустит хворь на домашний скот. У другого изведет корову, лошадь. Третьего заморозит. Житья мужикам от лешего не стало. Взмолились мужики перед ним: «Что тебе от нас надо?» Леший сказал: «Мое имя в ругательствах, в церквях с ненавистью произносится всем народом. Если народ не будет произносить моего имени, забудет меня, то вреда вам чинить не буду. Отныне берегись тот человек, который произносит мое имя».

До сих пор в деревнях имя лешего не произносится. Если ненароком кто и произнесет его, присутствующие, будь это мужик, женщина или старик, тут же перекрестятся и скажут заклинание: «Свят, свят, нечистая сила, не приставай» – и поспешат поскорее уйти.

Дядя часто говорил, что лешего он видел собственными глазами и притом не один раз.

В 2 километрах от нашей деревни на большой площади раскинулось безлесное топкое болото. Ширина его около 2 километров. Длина его, как говорили, около 20 километров. Мерил его леший клюкой, не домерил и махнул рукой. Затем взялись измерять два брата – Симка да Тимка. Мерили веревкой. Веревка у них порвалась. Тимка говорил, давай свяжем, а Симка сказал, давай так скажем. Сказали – двадцать верст.

Болото славилось тетеревиными токами. Тетеревов на один ток собиралось более сотни штук. Дядя очень уважал тетеревиное мясо. На тока в период брачного сезона тетеревов он ходил ежедневно и приносил по несколько птиц.

В 1926 году на Пасху все крещеные пошли в церковь. Дядя, поразмыслив, решил идти на ток, так как в церкви надо всю ночь стоять перед образами святых. Удовольствия мало. Зато на току в шалаше лежи в свое удовольствие и слушай разноголосую весеннюю песню птиц. Вечером он сел в шалаш. Укутавшись зипуном, крепко уснул. Ночь была лунная, светлая. Проснулся дядя от страшного хохота, который, как гром, раздавался на все болото. Шалаш его задрожал, как при девятибалльном землетрясении. Оглушительный хохот раздался над его ушами. Дядя выскочил из шалаша, будто фриц, облитый горячей смесью. Сбросил с себя зипун, полушубок и валенки. Следом за ним до самой деревни гнался леший: хлопал в ладоши, свистел и неистово шумел. Как я вам говорил, дядя бегал быстро. Босиком».

Хотел сказать, что без штанов, но вспомнил, что этого говорить нельзя, засмеют. Я тоже без брюк стоял в строю после драпанья через реку Великая.

«Когда отец с матерью пришли из церкви, бабушка возилась у печки с пирогами и шаньгами. Дядя лежал на печи, отогревался от страха. Отец спросил: «Сколько, Митя, убил тетеревов?» Дядя ответил: «Видел лешего, еле-еле убежал. Гнался до самого дома, оставил в шалаше ружье, зипун, полушубок и валенки». Бабушка и мать закрестились и запричитали: «Свят, свят, сгинь, нечистая сила». Отец, не дожидаясь пасхального завтрака, пошел на болота. Принес ружье, зипун, валенки и полушубок. На другой день утром принес и самого убитого лешего. Это был большой филин, нагонявший ночью страх на всю округу.

В 1917 году дядя вступил в ряды РККА. За смелость и отвагу быстро пошел в гору. За два года беспрерывных боев с белогвардейцами малограмотный мужик дослужился до чина комбата. В 1921 году надо бы ехать домой – поправлять свое хозяйство после семилетней войны и разрухи, спасать семью от голода. Дядю направили в Среднюю Азию для борьбы с басмачами.

После установления советской власти в Средней Азии грабили, истребляли местное население, убивали коммунистов. Сжигали населенные пункты. Подрывали железнодорожные составы. Ликвидация басмачества стоила многих жертв молодому советскому государству. Привезли дядю в Пишпек, ныне город Фрунзе. Его отряд там пополнили, вооружили и через неделю отправили в горы. Ехали долиной. Не доезжая гор, местность стала казаться дяде знакомой, хотя здесь он никогда не был. Даже дорога, по которой они ехали, была до мелочей знакома. Знаком был каждый поворот, каждая каменная глыба. Он в шутку говорил красноармейцам: «Сейчас за поворотом нам встретятся такой-то формы каменные глыбы или такое-то подножие горы». Проводники с удивлением смотрели на него и думали, что он вырос в этих горах, по этой дороге ходил всю жизнь. Отряд больше не нуждался в проводниках, которые были ненадежными. Не раз дяде приходилось вступать с ними в споры, из которых он выходил победителем. Проводники убедились, что дядя лучше их знает дорогу, и просили отпустить их домой. Отряду помимо проводников нужны были и переводчики, поэтому в просьбе было отказано.