Владимир Семенов - Расплата

Что касается других работ, в которых требовалось содействие порта, то… каждый любитель строго заведенного порядка несомненно пришел бы в восторг от стойкости портовых учреждений Артура!.. Гроза войны как будто вовсе их не коснулась. Как и прежде, от момента подачи рапорта командиром судна, просившим о чем-нибудь неотложном, насущно необходимом, и до момента дачи соответственного «наряда» терялось 8—10 дней на выполнение «портовых формальностей» [28] Бедственная для моряков волокита с «портовыми формальностями» объяснялась господством принципа «флот для тыла», а не «тыл для флота», каковым следовало бы руководствоваться согласно здравому смыслу. К сожалению, развитая «береговая бюрократия» успешно боролась с интересами плавающего состава на протяжении большей части истории российского флота. Отчасти эти «успехи» объяснялись хроническим отставанием средств тылового обеспечения от реальных потребностей боевых сил. Моряки современного ВМФ знают, что принцип «флот для тыла» преобладает и в наши дни. … Господствовало такое настроение, словно не Россия воевала с Японией, а подрались между собой какие-то южноамериканские республики…

Не скрою, был один способ обойти канцелярскую волокиту, способ, практиковавшийся одинаково успешно и в мирное время и не имевший к войне никакого отношения – просьба «по старому знакомству». Мне, как старожилу эскадры, участнику занятия Артура и лицу, прикосновенному к учреждению нарождавшегося порта, довелось в этом отношении оказать несколько мелких услуг «Ангаре» по просьбам механика, артиллериста и ревизора…

Помню, однажды, встав вместе с командой в 5 ч утра, набегавшись по пароходу до ломоты в коленях, я позавтракал и только что собирался лечь, заснуть на время отдыха (до 2 ч дня), когда ко мне в каюту постучался механик.

– В чем дело?

– Простите, что беспокою, но Вы сами все торопите заделкой пробоин в непроницаемых переборках… До зарезу нужно! Уж три дня, как подан рапорт, – и никакого толку! Ведь N. N. – Ваш старый знакомый? Это в его власти. Не откажите – съездите, замолвите словечко! Не для себя прошу!..

Разочарованный в мечтах об отдыхе, посылая все и всех к черту (механик отнюдь не принимал на свой счет и не обижался), собрался и поехал.

С двух-трех слов дело наладилось. Пока вестовые и рассыльные бегали с какими-то срочными записками, я, усталый, недовольный, присел к письменному столу приятеля, закурил папиросу и не удержался, чтобы не поворчать.

– Неужто у вас нет какого-нибудь особого, военного положения? Так и тянете вашу проклятую канитель?!

– Государь мой, не богохульствуйте! – старый приятель поднял руку, как для присяги. – Небо и земля – пройдут, а отчетность не пройдет!

– Полноте балаганить! Хлопнет 12-дюймовый снаряд в вашу отчетность – и нет ее; хлопнет в склад – и нет склада!

– Исполать им! Чего лучше такого оправдательного документа, как дыра от 12-дюймового! А пока такого не имеется, пожалуйте требуемый законом!

– Однако же Вы сейчас распорядились и без документа…

– Это совсем другое дело! Это – уважение хорошему человеку! Вы мне сказали: что, как, почему. Я Вам верю и вижу, что документ обеспечен, все равно что в кармане… А без этого… ни-ни!

– Так что, будь я не я, не дали бы?

– Пока требование не прошло бы все подлежащие инстанции, ни в каком разе!

– Да если нужно! Понимаете: по условиям военного времени нужно! – горячился я…

– Порядок требований сверх штата ясно определен…

– Вы меня просто травите!..

– Совсем нет, и не злитесь – печенке вредно! – смеялся приятель. – Да, что! – вдруг вскочил он. – Вот Вам пример! Старка чуть под суд не отдали! Чуть не утопили! А выплыл! Почему? Знаете: он рапорт подавал о необходимости мер предосторожности?.. Так вот рассказывают, что как раз 26 января заходит он в штаб и спрашивает: «А что мой рапорт?» – Ему показывают. На рапорте резолюция: «Преждевременно». Он его взял… и в карман. Ему так и сяк, говорят: «Следовало бы пришить к делу». А он: «Чего же, – говорит, – если отказано»… и ушел. Тогда-то на это и внимания особенного не обратили, а как пришла беда, да повели дело к тому, что он, дескать, во всем виноват, – так он только похлопал себя по карману… «Хотите, мол, покажу бумажку кому следует?..» То-то и есть!.. Нет, голубчик! Бумажка – святое дело! На словах только в любви объясняются! Есть бумажка – чист, как голубь. Нет ее – пропал, как швед под Полтавой!..

– Какой цинизм!.. А долг службы? Долг перед Родиной?.. Послушать Вас… прямо – тошно!..