Анатолий Гладилин - Тигрушка (сборник)

– Допустим, – говорю я.

– Господи, этот дурак ни капельки не изменился! Спускайся на улицу, я сейчас за тобой подъеду. И не смей никуда исчезать!

Она выходит из машины и протягивает мне ключи:

– Садись за руль. Поехали на окружную дорогу.

– Дождь, – говорю я, – скользко. Ты не боишься?

– И с этим дураком я прожила несколько лет, – говорит она.

Через час я сказал:

– Хватит. Отвел душу. Может, найдем какое-нибудь место, где бы ничто не мелькало, никто бы не слепил глаза и не надо было все время кого-то обгонять?

– Например?

– Внуково. Там шумно и много народу.

– Отлично, – оказала она, – как раз оттуда я позвоню домой. Предупрежу, что задерживаюсь.

– Только… – сказал я, – но пойми правильно, может, конечно, но…

– Как будто я ждала от тебя чего-то другого! Ладно. Как хочешь.

И она продолжала выдавать мне все, что про меня думала. Меня раздели донага, и даже тайные мысли, в которых я сам себе не признавался, были извлечены на свет божий, просвечены рентгеном, проанализированы. По мне гуляли, как хотели, а я молчал в тряпочку. Будь это в другой обстановке, я бы не выдержал. Нахамил бы, сбежал или просто взмолился: «Остановись!» Но дорога давала мне силы все это выслушивать, и, в общем, относительно спокойно. Алла великолепно выбрала момент, когда меня можно было взять голыми руками.

Объявили посадку на очередной самолет, кафе сразу опустело.

– Алла, – сказал я, – расскажи мне о ребятах.

– Наконец-то опомнился. Кстати, мы довольно часто собираемся. И, как ни странно, особенно жены. Галя ждет второго ребенка. Вот-вот должна родить.

– Ай да Ленька! – сказал я. – Разве он в Москве?

– С прошлой осени. Работает на заводе начальником участка. Галя жалуется. Все, говорит, умеют устраиваться, а Ленька как впрягся, так с утра и до поздней ночи. Домой приползает чуть живой. А Мишка во Внеш торге. Устроился совсем недавно. Очень доволен. Ездил в Италию. Торгует с «Фиатом», не как-нибудь. Юрка с театром на гастролях. У Пятерки все без перемен. С Танечкой у него по-прежнему африканская любовь. Но прошел слух, что собирается в экспедицию.

– Расскажи про Сашку, – сказал я.

– Таинствен и занят, как всегда. Говорят, что он вполне может получить доктора наук, да сам не хочет, все ему некогда. А зимой группе из института, в том числе и Чернышеву, дали премию. Какую и за что – нам, простым смертным, не сообщили. Но знаю, что много денег. Как раз хватило на «москвич».

– Сашка водит?

– Куда ему! Я его и близко не подпускаю.

– Ты выпьешь со мной?

– В другой раз. Когда придешь к нам. А сейчас мне вести машину. В отличие от некоторых, я не такой уж классный шофер. Не рискую. Руслан, может, хватит? Смотри сам. Только потом не расползайся, чтобы мне не пришлось собирать тебя ложками…

– Алка, скажи, ты мне не изменяла до…?

– Спасибо. По-моему, нам пора ехать. Или у тебя еще? Давай выкладывай, не стесняйся.

– Не обижайся, Алка, я имею право на несколько вопросов, пускай очень глупых.

– А как ты сам думаешь?

– Не знаю.

– Похоже на тебя. Нет. Понятно? А теперь извинись.

У меня есть скверная привычка: что бы ни произошло вечером – к восьми как штык являться на работу. А ведь, наверно, можно было организовать бюллетень или договориться с мастером. И наплевать мне на то, что весна и техосмотр и частники проклятые лезут на станцию через все щели.

В пять часов я сказал «баста», поехал в город, посидел сначала в одном месте, потом в другом, потом почему-то оказался в третьем, всюду пил, а на меня не действовало.

За моим столом устроилась пара – тихий, пришибленный мужичок в очках и молодящаяся старушка, давно прошедшая через все медные трубы.

Впрочем, я не очень к ним присматривался. Я в сотый раз «отрабатывал» занимательную историю одного моего знакомого, некоего Руслана Звонкова. Некий Руслан Звонков поначалу был весьма способный юноша. Даже чего-то хотел, большого и общественного. Потом он женился на Алле и уверовал, что в ней вся его жизнь. Алла казалась ему очень красивой и очень умной. А она была просто глупой девчонкой и вышла за Звонкова потому, что в один прекрасный момент решила, что у нее все уже в прошлом. На самом же деле жизнь ее только начиналась и ей нужен был сильный, самостоятельный человек. А один мой знакомый, некий Руслан Звонков, был тряпкой, о которую Алла вытирала ноги. И в конце концов встретила того, кто был ей нужен, полюбила его и ушла от Звонкова.

Ушла жена. Конечно, трагедия. Но у людей случалось и похуже. Они теряли на фронте зрение, ноги – и ничего, не ломались. А мой знакомый, некий Руслан Звонков, тут же сломался. Причем в своем падении он был высокомерен. Дескать, вы все, остальные, тоже не первого класса. Светочей науки и культуры из вас не получилось, вы уже показали, на что способны. Я, правда, ничего не показал, но тоже мог бы и, наверно, добился бы больше вас, если бы не обстоятельства.