Эрих Мария Ремарк - Тени в раю

– У нас есть еще миндальное.

– Тогда и миндального. И один шарик малинового! – Кан посмотрел на меня. – Я тоже осуществляю мечту своей юности. Только еще более примитивную. Заказываю столько мороженого, сколько душе угодно. Здесь я впервые в жизни имею эту возможность. Для меня она – символ свободы и беззаботности. А это, как известно, понятия, в которые мы там, за океаном, уже перестали верить. В какой форме мы здесь обрели и то и другое, это уже не важно.

Прищурившись, я смотрел на пыльную улицу, на сплошной поток автомобилей. Рокот моторов и шуршание шин сливались в один монотонный гул, который усыплял меня.

– А пока? Что бы вы хотели делать? – спросил Кан, помолчав немного.

– Ни о чем не думать, – сказал я. – И как можно дольше.

Лоу-старший спустился ко мне в подвал, который шел под улицей. Он держал в руках бронзовую скульптуру.

– Как вы считаете – что это?

– А чем это должно быть?

– Бронзой эпохи Чжоу. Или даже Тан. Патина выглядит неплохо. Правда?

– Вы купили эту скульптуру?

Лоу ухмыльнулся.

– Без вас не стал бы. Мне ее принес один человек. Он ждет наверху в лавке. Просит за нее сто долларов. Отдаст, стало быть, за восемьдесят. По-моему, дешево.

– Слишком дешево, – сказал я, рассматривая скульптуру. – Этот человек – перекупщик?

– Не похоже. Молодой парень, уверяет, что получил скульптуру в наследство, а теперь нуждается в деньгах. Она – настоящая?

– Да, это китайская бронза. Но не эпохи Чжоу или Тан. Скорее, периода Тан или еще более позднего – Сун или Мин. Копия эпохи Мин, подражание более древней скульптуре. Причем подражали не так уж тщательно. Маски Дао-дзы выполнены не точно, да и спирали сюда не подходят – они получили распространение лишь после династии Хань. И в то же время декор – копия декора эпохи Тан, сжатый, простой и сильный. Однако если бы изображение росомахи и основной орнамент относились к тому же периоду, они были бы значительно яснее и четче. Кроме того, в орнаменте попадаются сравнительно мелкие завитушки, которых на настоящей древней бронзе не встретишь.

– А как же патина? Она ведь очень красивая!

– Господин Лоу, – сказал я. – Можете не сомневаться, это довольно древняя патина. Но на ней не видно малахитовых прожилок. Вспомните, что китайцы уже в эпоху Хань копировали и закапывали в землю скульптуры эпохи Чжоу. Патина у них всегда была отменная, хотя сама вещь не обязательно создавалась в эпоху Чжоу.

– Какая цена этой бронзе?

– Долларов двадцать – тридцать. Но в таких вещах вы понимаете лучше, чем я.

– Хотите подняться со мной? – спросил Лоу; в голубых глазах его появился кровожадный блеск.

– Мне обязательно идти?

– Разве вам это не доставит удовольствия?

– Что именно? Вывести на чистую воду мелкого мошенника? Зачем? К тому же я не думаю, что он мошенник. Кто в наше время разбирается в древней китайской бронзе?

Лоу бросил на меня быстрый взгляд.

– Ну, ну! Прошу без намеков, господин Росс.

Размахивая руками, толстяк затопал по лестнице в лавку, – он был маленького роста, кривоногий и очень энергичный. Лестница подрагивала под его шагами, со ступенек летела пыль. Какое-то время я видел только развевающиеся брючины и ботинки: туловище моего хозяина уже было в лавке. В это мгновение мне показалось, что передо мной не Лоу-старший, а круп театральной лошадки.

Через несколько минут ноги появились снова. А потом я узрел и бронзовую скульптуру.

– Купил! – сообщил мне Лоу. – Купил за двадцать долларов. Мин в конце концов тоже не так плохо.

– Безусловно, – согласился я.

Я знал, что Лоу купил эту бронзу только из желания показать, что и он кое-что смыслит в своем деле. Пусть не в китайском искусстве, зато в купле-продаже. Теперь толстяк внимательно наблюдал за мной.

– Долго вы еще собираетесь здесь работать? – спросил он.

– Всего?

– Да.

– Это зависит от вас. Хотите, чтобы я сматывал удочки?

– Нет, нет. Но держать вас вечно мы тоже не можем. Вы ведь скоро кончите? Чем вы занимались раньше?

– Журналистикой.

– Разве нельзя к этому вернуться?

– С моим знанием английского?

– Вы уже совсем неплохо болтаете по-английски.

– Помилуй Бог, господин Лоу! Я не могу написать простого письма без ошибок.

Лоу задумчиво почесал лысину бронзовой фигуркой.

Если бы бронза была эпохи Чжоу, он, наверное, обращался бы с нею более почтительно.

– А в живописи вы тоже смыслите?

– Самую малость. Так же, как в бронзе.

Он усмехнулся.