Энн Тайлер - Уроки дыхания

– Что у нас на ужин?

А она ответила:

– Я не готовила ужин! Ты только посмотри на это! – и ткнула пальцем в стоящую перед ней банку супа. – «Две и три четверти порции!» – прочитала она. – Они ожидают, что я буду кормить двоих с тремя четвертями людей? Или троих, только одному налью поменьше? Или думают, может, что я сохраню остаток до другого раза, но знаешь, сколько мне придется ждать, пока не получится целое число порций? Сначала у меня будет три четверти порции, потом шесть четвертей, потом девять. Чтобы получить целый, не дробный остаток, мне придется открыть четыре банки. Четыре! Четыре банки с одним и тем же супом!

И Мэгги заплакала, слезы обильно покатились по ее щекам. Чувствовала она себя как в детстве, когда знала, что поведение ее неразумно, знала, что возмущает взрослых, что просто ужасна, и все равно жаждала вести себя неразумно и даже удовольствие от этого получала.

Айра мог просто повернуться и уйти, этого она почти и ждала. А он сел в кресло напротив нее, уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях.

Мэгги плакать перестала. Сказала:

– Айра?

Он не ответил.

– Ты чего, Айра?

Она встала, подошла к нему и обняла. Потом присела рядом на корточки, попыталась заглянуть ему в лицо. Уж не случилось ли чего с отцом? Или с кем-то из сестер? А может быть, она, Мэгги, стала ему до того противна, что у него сил не осталось терпеть ее? Что же?

Ответ она получила от его спины – от подрагивания узловатых позвонков сутулой, теплой, узкой спины Айры. И первыми ответ почувствовали ее пальцы.

Ему тяжело, так же как Мэгги и по тем же самым причинам. Он одинок, устал, лишился надежды, у сына ничего не ладится, дочь держится о нем невысокого мнения, а он никак не может понять, где свернул на неправильный путь.

Айра опустил голову ей на плечо. Волосы у него были густые, жесткие, прошитые нитями седины, которых она прежде не замечала, и они так кольнули ее в сердце, как никогда не удавалось нескольким ее седым волосам. Мэгги крепко обняла мужа, прижалась лбом к его скуле. И сказала:

– Все образуется. Все образуется.

И ведь образовалось – со временем. А почему – это вы у нее не спрашивайте. Ну, во-первых, Джесси понравилась его новая работа и начало казаться, что мало-помалу он приходит в себя. А потом и Дэйзи объявила, что миссис Совершенство «помешалась на теннисе», и вернулась в семью. А Мэгги забросила свои шпионские вылазки, как будто смирившись с исчезновением Лерой и Фионы. Но это все были причины не самые главные. Главной, не сомневалась она, был Айра – те мгновения с Айрой на кухне. Хотя они никогда об этом не упоминали, да и Айра вел себя совсем по-прежнему. Вообще жизнь продолжала идти как всегда.

Мэгги села попрямее, взглянула сквозь ветровое стекло, отыскивая остальных. Пора бы уж им и собраться. Да, вот и Лерой – выходит из дома, пятясь и волоча чемодан, который больше нее. Айра роется в багажнике, насвистывая что-то веселое. «Король дороги» [35], вот что. Мэгги вылезла из машины, чтобы открыть заднюю дверцу. Теперь ей казалось, что она, сама того не зная, с раннего утра шла вот к этой, единственной цели: привезти наконец Лерой и Фиону домой.

Машина миссис Стакки стояла за их «доджем», но места, чтобы объехать ее, хватало. Так, во всяком случае, полагал Айра. Мэгги думала иначе.

– Хватало бы, если бы не почтовый ящик, – сказала она. – Однако он – вот он, и, когда будешь заворачивать, ты в него врежешься.

– Врежусь, если вдруг стану глухим, немым и слепым, – ответил Айра.

На заднем сиденье тихо вздохнула Фиона.

– Послушай, – сказал Айра жене, – ты встанешь у почтового ящика. Если я подъеду слишком близко, скажешь. Все, что мне нужно, это заехать на несколько футов во двор и круто свернуть направо, на подъездную дорожку…

– Я за это отвечать не хочу! Ты собьешь почтовый ящик, а вину свалишь на меня.

– Может, мы попросим маму убрать «маверик»? – предложила Фиона.

Мэгги:

– Ох, ну…

Айра:

– Нет, я уверен, у нас получится.

Обоим не хотелось видеть оскорбленную физиономию миссис Стакки.

– Хорошо, тогда садись за руль ты, – предложил Айра, – а я буду тебя направлять.

– То есть почтовый ящик собью я и опять окажусь кругом виноватой.

– Мэгги. Между ящиком и «мавериком» добрых десять футов. Значит, миновав «маверик», нужно будет только выскочить на дорожку – и ты чиста и свободна. А когда выскакивать, я тебе скажу.

Мэгги подумала, потом попросила: