Франсис Пикабиа - Караван-сарай

– Отчего? Почём мне знать: их жизнь, о которой обыкновенно судачат на каждом углу, кажется мне лишённой всякого интереса. Захлёбываясь от восхищения, рассказывают, что один из них во что бы то ни стало пытался прожить на пять медяков в день, каковые к тому же исправно ходил выпрашивать на паперти [47] Имеется в виду Жермен Нуво (1851–1920), франц. поэт, «духовный брат» Рембо – как и Рембо, заново открытый сюрреалистами; им в особенности восхищались Бретон и Арагон. . Мне от этого ни тепло, ни холодно; меня мало занимает творчество других, а уж их жизнь – и того меньше [48] «Пикабиа было наплевать на всё, что не касалось его… Если он и спрашивал мнение друзей или знакомых, то лишь затем, чтобы затем его раскритиковать»: так говорил о Пикабиа поэт-сюрреалист Жак Барон (1905–1986). ; что с того, что один художник возвращается к мольберту по сто пятьдесят раз [49] Имеется в виду П. Сезанн. , а иной схожую работу может сделать за полдня? Все эти маргиналии раздражают меня больше самих произведений! Я знаю, что для многих, наоборот, жареный факт из жизни художника – приправа, помогающая смаковать и переваривать всё, что он произвёл: но это как если бы, оценивая достоинства скакуна, вы пытались выяснить, любил ли он свою мать [50] Это «камешек в огород» психоанализа и увлекавшихся теориями З. Фрейда сюрреалистов; Бретон лично посетил «венского профессора» в 1921 г. !

Впрочем, хватит всех этих вязких дискуссий – в глубине души я знаю, вы со мной согласны; становится поздно, если вы действительно хоте поспеть к вашим друзьям…

Когда я помогал ей накинуть пальто, Берта Бокаж воскликнула:

– Ах, да! Я чуть не забыла: у Негров будет один начинающий автор, мне его представили накануне – он во что бы то ни стало хотел напроситься сюда, ко мне, читать роман, над которым сейчас работает; я ему назначила встречу в баре, в полночь. Клод Ларенсе [51] Замена: «Клод Антракт». – слышали такого?

…Увы, слышал – и ещё как!.. [52] Два варианта замены: 1) «да, да, да»; 2) «ну да».

Когда мы вошли в бар – на тот момент самое модное место в столице, – я различил в толпе множество знакомых лиц, впрочем, как всегда, одних и тех же: весь этот мелкий парижский люд, охочий до славы. Вокруг зашептали моё имя, но Берта уже увлекала меня к заранее заказанному столику, прямо рядом с оркестром. Музыканты, предсказуемо отвечая на шум толпы, исполняли самую тихую музыку, которую мне только доводилось слышать; вместе с тем время от времени один из негров, от долгого пребывания в Париже выцветший до загорелого марсельца, испускал истошный вопль. Молодая особа, которой меня едва представили, разоткровенничалась: «Вот ведь действительно зверского обличья люд – но какие поразительные личности; говорят, характер у них на диво покладистый. Вам не кажется?»

Прежде чем я успел ответить, к нашему столику подошли две пары, должно быть, друзья Берты: высокая блондинка, довольно хорошенькая, с нитью фальшивого жемчуга и двумя рядами восхитительных зубов [53] Предыдущая часть абзаца переделана: «Я ответил ей нелепой игрой слов: терпеть не могу уксус, мадам. Высокая блондинка, довольно хорошенькая, присела к нашему столику; её украшала нитка фальшивых бриллиантов и восхитительные зубы». (или наоборот, я уже не помню); спутник её [54] Замена: «этой женщины». своей изысканностью походил на продавца галантерейного магазина. Двое других выглядели не так блистательно: мужчина силился отпускать комплименты остроумию окружающих, а его жена, после нашумевшего развода только что снова вышедшая за него, натянуто славила доброту, ум и утончённость новообретённого супруга [55] Фраза зачёркн. .

Своим чередом появилась и «дьявольски милая» Генриетта Фиолет [56] Замена: «Генриетта Пипи». : её усталый вид выдавал женщину, которая обычно выбивается из сил, ещё не встав с кровати.

Крупный мужчина, принадлежавший, как мне сказали, к уже не существовавшему Двору, поклонился ей и пригласил танцевать; моя соседка, блондинка в жемчугах, при взгляде на него ставшая положительно пунцовой, призналась мне, стоило Его Светлости отойти, что при виде этого человека её охватывает необоримое желание выковырять ему глаза булавками – как обычно извлекают из раковин морских улиток!

Я попытался её успокоить. В этот момент через толпу к нам протолкался некий причудливый персонаж – несмотря на вечерний костюм, под мышкой он сжимал тоскливый портфель чёрной шагрени: это был не кто иной, как Ларенсе [57] Замена: «Антракт». ! Делать было нечего, мы нашли ему место за столом, и он вытащил свой манускрипт.