Пелам Вудхаус - Полная луна

– Э?

– Мать мистера Лендсира, овдовев, вышла замуж за Бримуорти. Их сын – Мессмер. Неплохой художник, но я бы в жизни его не пригласил, если бы знал, что вы согласитесь. Никаких сравнений.

– Странно, – заметила его сестра. – Оба художники…

– Что тут странного? Фамильное призвание.

– Да, это бывает, – согласился лорд Эмсворт. – У нас тут один человек разводит кокер-спаниелей, а его брат в Кенте – селихемских терьеров.

Леди Гермиона промолчала. Подозрения зрели в ней. Одно отделяло ее от догадки – ей все же казалось, что у ее брата Галли есть какой-то предел. Да, она знала, что он нагл, как армейский мул, но и мул, думала она, не решится привезти в замок нежеланного поклонника, от которого одну из его священных племянниц строго оберегают.

Поглядев на Генри, она закрыла глаза, пытаясь восстановить тот разговор на газоне.

Летописец понимает, что он рассказал слишком мало о бороде Рожи Биффена, но, читая между строк, вы могли вывести, что она густа. Человек с этой бородой был не человек с бородой, а куст, из которого что-то выглядывает; а потому леди Гермионе не удавалось ничего вспомнить.

Тем временем ее старший брат, уже выказывавший признаки беспокойства, сказал, что пойдет к Потту, свинарю, узнать, как там что. Галли всполошился. Он еще Потта не видел и ни о чем его не просил. Если лорд Эмсворт встретится с ним раньше, он узнает много лишнего. Младший брат очень любил старшего и ни в коем случае не хотел его огорчать. А вот объяснений и споров он не любил.

Решился он не сразу – все ж опасно оставлять Листера в такой нелепой, деликатной ситуации. Убедило его поведение леди Гермионы: она, по всей видимости, впала в созерцание. Пока он сбегает взад-вперед, ничего случиться не должно. Четверть часа, не больше.

Так случилось, что, очнувшись от мечтаний, Генри увидел одну леди Гермиону.

Оба они молчали. Когда молодой и робкий человек, привыкший к богемному обществу, оказывается наедине с дочерью сотни графов, которую он принял за кухарку, а эта дочь подозревает его в злодействе, стоит ли ждать от них легкой, живой беседы?

Друзья говорили, что умная, начитанная леди Гермиона могла бы, если бы хотела, держать салон. Сейчас она не хотела.

Они посматривали друг на друга, когда на озерцо солнечного света упала тень и вошел Фредди.

Позже он предъявлял своему дяде такие обвинения:

а) «Какого черта ты вздумал, что я знаю?»

б) «Почему не предупредил?»

Дураку понятно, говорил Фредди: если изгой и пария сидит за столом, пьет чай, значит, его приняли в лоно семьи. Особенно, прибавлял он с мягким укором, если тебе сказали, что «все в порядке».

Сказал это Галли? Не сказал? Что-то такое он говорил. Ну вот! Тогда несправедливо и нелепо называть своего племянника кретином.

К беде привели, продолжал Фредди, эти скрытности и экивоки. Скажи хоть слово, намекни, что ты его привез инкогнито, и все. В таких делах главное – единство. Без единства и доверия ничего не выйдет, не ждите.

Так говорил он позже. А сейчас воскликнул:

– Глист!

При этом слове леди Гермиона подпрыгнула в кресле.

– Это хорошо! – ликовал Фредди. – Очень хорошо. Прекрасно. Значит, ты одумалась, тетя Гермиона? Я надеялся на твой разум. Кто-кто, а ты можешь убедить тетю Дору. Ну, теперь все в порядке! Передай ей от меня, если она упрется, что Генри Листер – идеальный муж для Пру. С этой гостиницей они прекрасно устроятся. Дело верное. Да, нужно кое-что вложить, но это поправимо. Соберем семейное заседание, обсудим… Держись, Глист! От души поздравляю.

В течение этой речи леди Гермиона ломала руки и сверкала глазами. Более внимательный племянник заметил бы, как она похожа на пуму перед прыжком.

– Ты все сказал, Фредди? – спросила она.

– Э? Да, вроде все.

– Тогда попрошу тебя сходить к Биджу. Пусть упакует вещи мистера Листера и отошлет их в «Герб Эмсвортов». Мистер Листер сейчас уезжает.

Если племянник с юных лет привык быстро и покорно выполнять желания теток, у него вырабатывается рефлекс, который не пропадет, когда он становится солидным, женатым и уважаемым человеком, выполняющим важнейшую работу в крупнейшей фирме собачьей еды. Леди Гермиона послала Фредди за Биджем, и Фредди не ответил, что она могла бы и позвонить, но убежал безотлагательно.

Лишь у дверей того логова, в котором скрывался дворецкий, он вспомнил, что такие поручения недостойны вице-президентов, и остановился. Остановившись же, увидел, что он снова там, откуда не должен был уходить, – там, где своим несравненным красноречием он пытался сломить сопротивление леди Гермионы. Нелегко это сделать – но не тому, кто совсем недавно играл на майоре Р. Б. и леди Эмили Финч, как на струнных инструментах.