Пелам Вудхаус - Парни в гетрах

Другой Трутень спросил, почему он так думает.

– Ну, сидит в баре, пьет коктейль «Вздох ящерки».

– Не вижу ничего странного.

– Да-да, но он сам странный. Понимаешь, в нашей старой школе собирают деньги на новый корт. Я ему сказал, а он ответил, что ему плевать на старые школы, жизни от них нет.

– М-да… – согласился второй Трутень. – Что-то не то.

– Потом он мерзко засмеялся и прибавил, что, если кому интересно, он собирается вступить в Иностранный легион, это пристанище проклятых, где можно умереть, а умерев – забыть.

– Кто, Виджен? – удивился Трутень-2. – Ну, знаешь!

Трутень-3 покачал головой:

– Ни в какой легион он не пойдет, там не дают утром чаю. А вообще-то понять его можно. Жизнь его сломала трагедия. Он потерял любимую девушку.

– Мог бы и привыкнуть.

– Это верно. Но он к тому же лишился последней десятки, а его дядя, лорд Блистер, уменьшил вдвое дотацию.

– А!.. – сказал непонятливый Трутень.

– Случилось это в Каннах. Старого Блистера загнали туда врачи, и он предложил Фредди с ним поехать. Неплохо, а? Место – лучше некуда, юг Франции, лето, все оплачивает дядя. Однако я посоветовал воздержаться. Я сказал, что за шесть недель на чужеземном курорте можно наделать глупостей и рассердить старика. Фредди приятно покраснел и объяснил, что все понимает, но поехать должен, ибо там она.

– Кто именно?

– Забыл. Кажется, Друзилла. Мы с ней не знакомы. Судя по описанию, помесь Талулы Банкхед и женщины-полицейского. Другими словами, вид – красивый, но внутри – всякие идеи, скажем, прогресс. Насколько я понял, она происходит от целой вереницы епископов и архидьяконов, а потому не терпит азартных игр, курения и коктейлей. Фредди ей тем и понравился, что он не играет, не курит и не пьет.

– Кто, Фредди?!

– Он ей так сказал. Что ж, неглупо. На ранних стадиях нужно умягчать девицу, иначе пропадешь.

– Это верно, – согласился Трутень.

Так обстояло дело, когда Ф. приехал в Канны. На четвертый или пятый день, гуляя по Croisette, он был беспримерно счастлив. Солнце сияло, море синело, девица обещала выпить с ним чаю в казино, и вдобавок он знал, что выглядит прекрасно. Он вообще франт, но тут превзошел себя. Идеальные брюки, чистейшая рубашка, дивно-сиреневый пиджак являли неповторимую картину. К ней он добавил галстук, украденный вчера у дяди, – золото, сероватая сирень и алая полоска. Для других это слишком, но его превращало в молодого бога.

Если я скажу вам, что минут через десять к нему подошел француз и предложил 500 франков за роль судьи на конкурсе младенцев, вы поймете, как он был хорош. Хитрые галлы не тратятся на нищих.

Должно быть, вы подумали, что Фредди так и кинулся, поскольку старый скупердяй держит его в строгости. Однако, по случайности, он телеграфировал другу в Лондон и ждал искомой десятки с дневной почтой. Тем самым, он не нуждался в золоте, которое сулил француз, но был польщен и пообещал хотя бы украсить конкурс своим присутствием. Расстались они весьма сердечно.

Почти сразу вслед за этим к нему приблизился тип в потрепанном готовом костюме.

Часы сообщали, что почта прибудет с минуты на минуту, и Фредди держался поближе к «Карлтону» (где, заметим, жили и он с дядей, и девица). Прохаживаясь перед входом, он услышал тот радостный голос, которым старый друг приветствует старого друга:

– О! Привет!

Обернувшись, он увидел упомянутого типа. Тот был тощий и длинный.

– Вот это да! – продолжал тип.

Фредди воззрился на него. Если верить памяти, он его в жизни не видел.

– Привет, – отвечал он, чтобы затянуть время.

– Чудеса! – не унялся тип. – Кого я вижу!

– Э, – сказал Фредди.

– Давненько мы не встречались.

– Да уж, – согласился Фредди, чувствуя, что на лбу выступают капельки пота. Очень глупо встретить знакомого и не знать, кто это.

– Наших не видишь? – поинтересовался тип.

– Да так… скорее нет…

– Все куда-то делись.

– Вот именно.

– Недавно я встретил Смита.

– Да?

– То есть Т.Т. Смита.

– О, Т. Т.!

– Да. Не Дж. Б. Я слышал, Дж. Б. – в Малайзии. А Т.Т. – в каком-то агентстве. Процветает.

– Это хорошо.

– Ты и сам не бедствуешь, а?

– О, конечно!

– Не удивляюсь. Я еще в школе знал, что ты далеко пойдешь.

Фредди вцепился в слово «школа», как в спасательный круг. Поле заметно уменьшилось, теперь мозги заработают. Он снова взглянул на типа и снова приуныл. Ну, в жизни не видел! Положение усложнилось, ведь тип вот-вот окажется ближайшим из друзей, которому надо бы упасть на шею, предаваясь воспоминаниям о том, как старина Носач принес в часовню белого кролика.