Дафна Дюморье - Дух любви

Томас Кумбе был на верфи, с тревогой наблюдал он за прибывающей водой и с нетерпением ждал начала отлива, когда можно будет больше не опасаться разрушений, и без того уже значительных. В Доме под Плющом детей уже уложили в кровати, и они крепко спали, несмотря на завывания ветра. Джанет накрыла ужин и ждала возвращения Томаса.

Дождь прекратился, только ветер и море ревели в унисон. Все листья с деревьев были сорваны, и лишь обломанные ветви раскачивались с треском, напоминавшим хлопанье корабельного паруса. Снаружи что-то стукнулось об окно и упало, этот звук напугал Джанет, и она невольно прижала руку к груди. Открыв окно, она увидела мертвую чайку, оба крыла птицы были сломаны.

Ворвавшийся в комнату ветер откинул занавеску и задул свечи. Огонь в камине зашипел и почти погас. И тут Джанет ощутила движение живого существа, которое шелохнулось в ней, почувствовала борьбу того, кто вот-вот одолеет связывающие его путы и вырвется на свободу.

Она раскинула руки, громко вскрикнула, и ветер-пересмешник эхом отозвался на ее крик. «Пойдем со мной, – звал голос из тьмы, – пойдем и на вечных холмах отыщем нашу судьбу».

Джанет набросила на голову шаль и, не чувствуя ничего, кроме пронзительной боли и борения духа и тела, спотыкаясь, вышла навстречу пронизывающему мокрому ветру; в ушах ее непрерывно звучал призыв рокочущего моря.

На верфи Томас и его работники ждали, когда закончится прилив, и, увидев, что вода медленно, дюйм за дюймом, отступает, негодуя на противостоящие ей силы, поняли, что до утра за верфь можно не беспокоиться.

– Ну, ребята, ночка для нас выдалась не из легких. Что скажете о чашке чего-нибудь горячего в моем доме? У жены уже все готово, и она ждет.

Мужчины от души поблагодарили его и, сгибаясь от дующего в спину ветра, зашагали рядом с хозяином вверх по холму к Дому под Плющом.

– Вот те на! Темно, – сказал Томас. – Не могла же она улечься спать.

Он вошел в дом, работники последовали за ним.

Комната была именно такой, какой Джанет ее оставила: на столе стоял ужин, но огонь в камине едва теплился, и свечи были задуты.

– Странно, – пробормотал Томас, – Джени не могла оставить комнату в таком виде.

Один из работников оглянулся.

– Похоже, миссис Кумбе все оставила второпях, – сказал он. – Что, если ей стало нехорошо? Ведь она уже, прошу прощения, на сносях. Не так ли, мистер Кумбе?

Страх сковал сердце Томаса.

– Постойте, – сказал он, – я посмотрю. Может, она где-то рядом.

Он подошел к спальне над крыльцом и открыл дверь.

– Джени! – позвал он. – Джени, ты где?

Сэмюэль и его сестренка крепко спали, в доме было все спокойно, и Томас, тяжело дыша, бегом спустился вниз.

– Ее там нет, – запинаясь, проговорил он. – Ее нигде нет, ее нет в доме.

Прочтя страх в его глазах, мужчины посуровели. Неожиданно он почувствовал слабость в ногах и, чтобы не упасть, ухватился за стол.

– Она пошла к скалам, – крикнул он, – пошла через шторм, обезумев от боли.

Томас схватил фонарь и выбежал из дома, крича, чтобы остальные следовали за ним.

В дверях домов стали появляться люди.

– Что за шум и суматоха?

– У Джанет Кумбе начались роды, и она ушла на скалы, чтобы утопиться, – раздался чей-то крик.

Мужчины натягивали куртки и искали фонари, чтобы присоединиться к поискам, за ними последовали две-три женщины, искренне огорченные тем, что одна из них может пострадать. Все они, шатаясь от ветра, стали подниматься на холм вслед за Томасом, который уже намного их опередил.

– Сегодня День поминовения усопших, – перешептывались меж собой люди. – Вот мертвые и восстают из могил, чтобы ходить по земле, и злые духи всех времен летают в воздухе.

И, стараясь держаться ближе друг к другу, они взывали к защите и милосердию Господнему: положение, в котором оказалась Джанет, вселяло ужас в их сердца.

Они собрались вокруг Томаса на вершине скалы, где шквалистый ветер едва не сбивал с ног и черное море разбивалось о прибрежные утесы.

Со всех сторон фонари высвечивали на земле белесые пятна.

– Джени! – кричал Томас. – Джени, Джени, ответь мне!

Ни следа ноги на голой траве, ни обрывка ткани в колючем терновнике.

Снова пошел дождь, он слепил людям глаза; кипящие волны, разбиваясь об утесы, поднимали к вершине скалы облака колючих, как иглы, брызг.

Ветер неистовствовал на земле и в деревьях, он завывал, стенал, рыдал, как тысячи обезумевших дьяволов, летающих в воздухе.

Но вот Томас издал слабый крик. Он держал фонарь высоко над головой, и косой луч упал на фигуру Джанет около руин Замка.