Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие

Она зашла далеко в своих размышлениях, как вдруг заметила, что Брейд Вардон играет в углу чем-то непонятным.

– Что это у тебя? – спросила она.

– Одна штука, – ответил немногословный ребенок, продолжая свои действия.

Джейн встала и пошла посмотреть, покаянно думая о том, что совсем его забросила.

– Давай поиграем вместе, – предложила она. – Это что, поезд?

– Это гольф, – отвечал он.

Джейн вскрикнула. Дитя держало ту самую запасную клюшку. Значит, он ее так и не нашел! Со дня отъезда она лежала за креслом или за диваном.

Сперва Джейн стало еще горше. Сколько раз видела она, как Уильям действует этой клюшкой! Глаза ее наполнились слезами, словно она нашла его руку. Но чувства эти перебил искренний ужас. Она помрачнела, надеясь, что ее обманывает зрение. Но нет! Сын держал клюшку неправильно.

– Брейд! – закричала она.

Стыд ее достиг апогея. Хорошая, заботливая мать учила бы ребенка без устали всем приемам и премудростям гольфа. А она, помня лишь о себе, принесла его в жертву тщеславию. Он держит клюшку как лопату! Он размахивает ею, как эти неучи, которых только жара выгонит к прибрежным площадкам!

Она задрожала до самых недр души. Перед ее внутренним взором предстал взрослый сын, говорящий: «Если бы ты учила меня жизни, я бы не плелся в хвосте с гандикапом 120, и то в тихую погоду».

Выхватив клюшку, она пронзительно закричала. И в этот миг пришел Родни Спелвин.

– Малышка! – весело воскликнул он, но не продолжал. Взгляд его стал озабоченным.

– Вы не больны? – спросил он.

Она собрала последние силы и отвечала:

– Ну что вы! Ха-ха!

Однако смотрела она так, как смотрят на гусеницу в салате. Если бы не он, думала она, они бы сидели с Уильямом в их уютном домике. Если бы не он, ее единственный сын не позорил бы себя на глазах у профессионала. Если бы не он…

– До свиданья, – сказала она. – Спасибо, что заглянули. Родни очень удивился. Если его пригласили к чаю, где же чай? И как-то это все коротко…

– Вы хотите, чтобы я ушел? – проверил он.

– Да, да, да!

Родни печально взглянул на столик. Ленч был сегодня легкий, печенье притягивало. Но ничего не поделаешь.

– До свиданья, – сказал он. – Спасибо за прекрасный прием.

– Не за что, не за что, – машинально ответила она. Дверь закрылась, Джейн вернулась к своим мыслям. Но ненадолго. Через несколько минут заскочила мужеподобная кубистка со второго этажа.

– Как дела, Бейтс? – спросила она.

– Привет, Осбалдистон.

– Сигаретки нету? Все скурила.

– Вроде бы я тоже.

– Жаль-жаль. Ничего, выйду под дождь. Надо было Спелвина послать, я его встретила.

– Да, он заходил.

Осбалдистон сердечно засмеялась.

– Вообще-то он ничего, – сказала она, – только очень склизкий.

– Да? – рассеянно откликнулась Джейн.

– Он тебе говорил, что Юлелия – это ты?

– Говорил, – призналась Джейн.

Гостья захохотала так, что отозвались самовары.

– Ну хоть бы кого пропустил!

– Что?

– Как встретит, так и чешет. Мне и то сказал, представляешь? Ладно, многим нравится. Так нет закурить? А кокаинчику? Тоже нет? Все, я пошла. Пип-пип.

– Тудл-ду, – отвечала Джейн, плохо соображая. Потом подошла к столу и взяла печенье. Сын подскочил к ней, требуя своей порции. Она ему не отказала. Погубила ребенку жизнь – плати хоть так! Она сделала ему бутерброд с джемом. Как это все бессмысленно, как пусто…

– Брейд! – вдруг вскричала она.

– А?

– Иди сюда.

– Зачем?

– Я тебя научу держать клюшку.

– А чего это?

Она чуть не задохнулась. В четыре года не знает, что такое клюшка!

– Вот это.

– А почему?

– Такое название.

– Чье?

– Ее. Клюшки.

– А зачем?

Беседа становилась слишком глубокой. Джейн взяла клюшку и правильно вложила ему в руку.

– Вот, смотри, дорогой, – сказала она. – Смотри, что я делаю. Пальчики кладем сюда…

– Прости, старушка, – сказал голос, которого так долго не было в ее жизни, – правую руку надо бы поближе. А то придется делать боковой удар.

В дверях стоял большой и мокрый Уильям.

– Уильям! – задохнулась она.

– Привет, – сказал он. – Привет, Бредди. Вот подумал, зайду…

Повисла пауза.

– Погода плохая, – прибавил он.

– Да, – согласилась она.

– Льет, как не знаю что.

– Да.

Они опять помолчали.

– Кстати, старушка, – сказал Уильям, – то-то я думаю, что хотел спросить. Помнишь эти фиалки?

– Фиалки?

– Белые. Ну, я их тебе посылал на годовщину свадьбы. Я понимаю, мы разошлись, но можно я буду их посылать? Тебе – удовольствие, и мне приятно. В общем, такое дело.