Не было ни души в церкви. Был тогда тихий вечер, и стрижи кружились у церкви.
Сказал Илья:
– Кончена работа…
И стало ему грустно.
В цветах и винограде глядели со стен кроткие: Алексей – человек Божий [156]и убогий Лазарь. Сторожили оружием – Михаил-архангел с мечом, Георгий с копьем [157]и со щитом благоверный Александр Невский. Водружали Крест Веры и письмена давали слепым Кирилл и Мефодий [158]. Вдохновенно читали Писание Иван Златоуст, Григорий Богослов и Василий Великий [159]. Глядели и звали лаской Сергий и Савва. А грозный Илья [160]мужицкий, на высоте, молниями гремел в тучах. Шли под широким куполом к лучезарному престолу Господа святые мученики, мужи и жены, – многое множество, ступали по белым лилиям, под золотым виноградом…
Смотрел Илья, и больше радовалась душа его.
А над входом и по краям его – во всю стену – написал Илья Страшный последний суд, как в полюбившейся ему церковке у Тибра.
Шли в цепях сильные мира – к Смерти, а со светильниками-свечами, под золотым виноградом, радостно грядущие в Жизнь Вечную.
Шли – голы и босы – блаженные, страстотерпцы, нищие духом, плакавшие и смиренные. Шли они в разноязычной толпе несметной и, затерявшиеся в веренице светлой, ведомые Илье: и маляр Терёшка, и Спиридоша-повар, и утонувший в выгребной яме Архипка-плотник, и кривая Любка, и глупенькая Сафо-Сонька, и живописный мастер Арефий… многое множество.
Смотрел Илья, и еще больше радовалась душа его. И не было полной радости. Знал сокровенно он: нет живого огня, что сладостно опаляет и возносит душу. Перебирал всю работу – и не мог вспомнить, чтобы полыхало сердце.
И чем дольше смотрел Илья – сильней тосковала душа его: да где же сгорающая в великом огне душа? И думал в подымающейся тоске – ужели для этого только покинул волю?
Всю ночь без сна провел он на жесткой койке у себя на скотном, и томили его сомнения. Говорило сердце: не для этой же работы воротился. На ранней заре поднялся Илья и пошел в церковь. Белый туман курился в низинах, по Проточку. Сел Илья на старый могильный камень, положил голову в руки и стал думать: ну, теперь кончена положенная от барина работа… для барина и работал…
И вот, как давно, в яблочном монастырском саду, в охватившей его тяжкой дремоте, сверкнуло перед ним яркой до боли пеной или кипящей водой на мельнице. Миг один вскинул Илья глазами – и в страхе и радости несказанной узнал глянувшие в него глаза. Были они в полнеба, светлые, как лучи зари, радостно опаляющие душу. Таких ни у кого не бывает. На миг блеснули они тихой зарницей и погасли.
В трепете поднялся Илья, смотрел сквозь слезы в розовеющее над туманом небо – в потерянную радость:
– Господи… Твою красоту видел…
Понял тогда Илья: все, что вливалось в его глаза и душу, что обрадовало его во дни жизни, – вот красота Господня. Чуял Илья: все, чего и не видали глаза его, но что есть и вовеки будет, – вот красота Господня. В прозрачном и чутком сне, – видел он, – перекинулась радуга во все небо. Плыли в эти небесные ворота корабли под красными парусами, шумели морские бури; мерцали негасимые лампады-звезды; сверкали снега на неприступных горах; золотые кресты светились над лесными вершинами; грозы гремели, и наплывали из ушедших далей звуки величественного хорала [161]; и белые лилии в далеких садах, и тихие яблочные сады, облитые солнцем, и радость святой Цецилии, покинутой за морями…
В этот блеснувший миг понял Илья трепетным сердцем, как неистощимо богат он и какую имеет силу. Почуял сердцем, что придет, должно прийти то, что радостно опаляет душу.
Выше подымалось солнце. Тогда пошел Илья и надел чистую рубаху – показывать господам работу. Пришел в церковь, и показалось ему, что сегодня праздник. Вышел на погост у церкви, увидал синий цикорий на могиле и посадил в петлицу. Вспомнил, как сдавал на виллах свою работу.
В самый полдень пришли господа осмотреть церковь.
В белом платье была новая госпожа – в первый раз видел ее Илья так близко. Юной и чистой отроковицей показалась она ему. Белой невестой стояла она посреди церкви, с полевыми цветами. Радостный и смущенный смотрел Илья на ее маленькие ножки в белых туфлях: привык видеть только святые лики. Смотрел на нее Илья – и слышал, как бьется сердце.
Спросила она его, осветив глазами:
– А кто это?
Сказал Илья, оглядывая купол:
– Великомученица Анастасия Рымляныня, именуемая Прекрасная, показана в великом кругу мучений.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу