Александра Коллонтай - Свобода и любовь (сборник)

«Чти отца», – пролетариат рекомендует почитать лишь такого отца, который стоит на революционно-пролетарской точке зрения, который сознательно и энергично защищает классовые интересы пролетариата, который воспитывает детей своих в духе верности пролетарской борьбе: коллективизированного, дисциплинированного, классово-сознательного, революционно-смелого отца. Других же отцов, враждебно настроенных против революции, надо перевоспитывать: сами дети должны их перевоспитать(что и делают сейчас комсомольцы, пионеры). Если же отцы ни за что не поддаются этому революционному воспитанию, если они всячески препятствуют и своим детям воспитываться в революционном духе, если они настойчиво пытаются сделать из своих детей узких хозяйчиков, мистиков, – революционным детям не место у таких родителей: после энергичной борьбы, если она оказалась безуспешной, дети этически вправе покинуть таких родителей, т. к. интересы революционного класса важнее блага отца.

«Не прелюбы сотвори»…Если то или иное половое проявление содействует обособлениючеловека от класса, уменьшает остроту его научной (т. е. материалистической)пытливости, лишает его части производственно-творческой работоспособности, необходимой классу, – понижает его боевые качества, – долой его. Находясь сейчас в стадии первоначального социалистического накопления, в период предсоциалистической, переходной, героической нищеты рабочий класс должен быть чрезвычайно расчетлив в использовании своей энергии, должен быть бережлив, даже скуп, если дело касается сбережения сил во имя увеличения боевого фонда. Поэтому он не будет разрешать себе ту безудержную утечку энергетического богатства, которая характеризует половую жизнь современного буржуазного общества, с его ранней возбужденностью и разнузданностью половых проявлений, с его раздроблением, распылением полового чувства, с его ненасытной раздражительностью и возбужденной слабостью, с его бешеным метанием между эротикой и чувственностью, с его грубым вмешательством половых отношений в интимные внутриклассовые связи.

Половая жизнь – для создания здорового революционно-классового потомства, для правильного боевого использования всего энергетического богатства человека, для революционно-целесообразной организации его радостей для боевого формирования внутриклассовых отношений, – вот подход пролетариата к половому вопросу.

Половая жизнь, как неотъемлемая часть прочего боевого арсенала пролетариата, – вот единственно возможная сейчас точка зрения рабочего класса на половой вопрос.

Отсюда: все те элементы половой жизни, которые вредят созданию здоровой революционной смены, которые грабят классовую энергетику, гноят классовые радости, портят внутриклассовые отношения, должны быть беспощадно отметены из классового обихода, – отметены с тем большей неумолимостью, что половое является привычным, утонченным дипломатом, хитро пролезающим в мельчайшие щели – попущения, слабости, близорукости».

Далее автор знакомит читателей с 12 половыми заповедями пролетариата, которыми он призывает руководствоваться. Особый интерес представляют его рассуждения об интимных взаимоотношениях с партнером, стоящим не на классовых позициях.

«На самом деле, что произошло бы, если бы половым партнером оказался бы классово-идейно глубоко чуждый человек? – спрашивает Арон Залкинд несознательных и тут же им отвечает: – Во-первых, это, конечно, была бы неорганизованная, внебрачная связь, обусловленная поверхностным чувственно-половым возбуждением…; во-вторых, это было бы половое влечение в наиболее грубой его форме, не умеряемое чувством симпатии, нежности, ничем социальным не регулируемое: такое влечение всколыхнуло бы самые низменные стороны человеческой психики, дало бы им полный простор; в-третьих, ребенок, который мог бы все же появиться… имел бы глубоко чуждых друг другу родителей…; в-четвертых, эта связь отвлекла бы от творческой работы, так как, построенная на чисто чувственном вожделении, она зависела бы от случайных причин, от мелких колебаний в настроениях партнеров и, удовлетворяя без всяких творческих усилий, она в значительной степени обесценивала бы и самое значение творческого усилия, – она отняла бы у творчества один из крупных его возбудителей,не говоря уже о том, что большая частота половых актов в такой связи, не умеряемой моральными мотивами, в крупной степени истощила бы и ту мозговую энергию, которая должна бы идти на общественное, научное и прочее творчество. Подобному половому поведению, конечно, не по пути с революционной целесообразностью».