Георгий Чулков - Тайная свобода

Какая тишина! И птицы,
И люди-всё молчит кругом!
Лишь звёзд лохматые ресницы..
И запах роз… И мы вдвоём…

И чем больней воспоминанье
О суетных и грешных днях.
Тем властней странное желанье
На неизведанных путях.

И кажется, что злые муки —
Весь этот бред, и этот ад,
Твои лишь крошечные руки
Прикосновеньем исцелят.

Ты шла за мной, сомнамбулой, без воли,
Над нами бредила безумная луна.
И странная царевна-тишина
Дышала хмелем дремлющих магнолий.

Я пил с тобой волшебное вино
Во влажном серебре на камне белом.
И жертвенно изнемогало тело:
Казалось мне, что ты и я-одно.

Три года! Новая заря
Твоей судьбы и жизни нашей.
Но верю, что не будет краше
Полуденного ноября!

Пусть жизнь в мученьях и крови.
Но солнце в нашем сердце блещет:
Душа по-прежнему трепещет,
Изнемогая от любви.

Ты пришла, кочевница, откуда?
Поступь дивная – как песни лад…
И ты вся, прекрасная, как чудо.
И я-нищий-нищетой богат.

Дышится легко-и бездорожье —
Будто вольность дикая попей:
Из горячих глаз сияет Божье —
Солнце вечное любви твоей.

Какая в поле тишина!
Земля, раскинувшись, уснула.
Устав от солнечного гула.
От хмеля терпкого вина.

И я дремал, забыв, что ярость
Страстей мятежных не прошла,
Что не распутать мне узла.
Завязанного мной под старость.

Очнувшись, вспомнил о тебе,
Моя ревнивая подруга,
И сердце будто от недуга
Запело жалобу судьбе.

Но полно! Одолей унылость!
Уныние ведь смертный грех:
Не для себя живёшь-для всех,
И безгранична Божья милость!

Ты подарила мне цветок —
Небезуханный, нежный, дикий.
В нём каждый тонкий лепесток
Хранит любви моей улики…

Тех лепестков касался я
Так суеверно богомольно!
И всякий раз душа моя
Звучала сладостно и больно…

Но бойтесь, люди, тайных нег!
Цветам любви, как снам, не верьте
В них дольний жар и горный снег,
И чары их подобны смерти.

Ведут таинственные оры
Свой тайнозримый хоровод.
Умрёт ли кто иль не умрёт —
Но дивной музы Терпсихоры
Прекрасен в вечности полёт.

Ты, смертный, утешайся пляской.
Следи движенье снежных рук,
И флейты нежный тонкий звук, —
И очарован музы лаской
Не бойся горестных разлук.

Увянут розы, всё истлеет.
Испепелится твой чертог,
Но на Парнасе дивный Бог
Всё в странном свете пламенеет:
Он тлен печальный превозмог!

Своей любимой – Терпсихоре —
Он повелел тревожить нас.
Чтоб в сердце пламень не угас,
Чтоб в радость обратилось горе.
Когда пробьет последний час.

На кочевьях жизни дикой
Ты одна, моя жена,
В тайне странной и великой
Мне навек обручена.

Пусть от зноя злой пустыни
Утомлённый я уснул.
Но от века и доныне
Надо мной волшебный гул…

И тебе ль не внятен лирный
Этот гимн небесных сил —
Этот зов миров надмирных
От печалей и могил!

Пусть мне снится страсть земная… —
Сладостный и душный бред! —
Всё же, друга поминая.
Вспомни наш с тобой обет.

Мажорный марш твоих утопий
Мне очень нравится, поэт;
И после серых, скучных копий
Приятно видеть яркий цвет, —
И пусть преобладает красный
В твоей палитре, милый мой;
Мне нравится рисунок ясный
В твоей размашке боевой;
Покрикиваешь ты на диво.
Как самый бравый бригадир
На тех, кто прячется пугливо
В свой ветхий дом, в свой старый мир.
Где нет ни правды, ни утопий,
Где мысль давно погребена
И где религия, как опий.
Для буржуазнейшего сна…
По всё-таки прошу, дружище.
Взгляни порою на кладбище.
Где спят и дети, и отцы:
Об этом как-нибудь помысли.
Дабы начала и концы
На паутине не повисли.
Что некогда для наших мук
Соткал из вечности паук.