– Вы?!
– Я справлялся у дежурного, когда вас можно поймать завтра. Он сообщил, что вы и сейчас здесь. И вот… не обессудьте.
– Слушайте! – неожиданно для себя закричал Сулимов. – Вы-то мне и нужны!
– Вы мне тоже.
– Тону, Аркадий Кириллович, спасите!
– Увы, сам пузыри пускаю.
– Так давайте сейчас друг за друга подержимся. К берегу, может, прибьемся.
Короткая заминка на том конце провода, наконец решительное:
– Приезжайте. Жена будет уже спать, но кофе вам обещаю.
17
Жена Аркадия Кирилловича работала в оптической лаборатории ОКБ, расположенной на самой окраине города, вставала в шесть утра. Чтоб не мешать ей, они пристроились на кухне.
На столе чашки с обещанным кофе, над столом на стене большой художественный календарь, каждый месяц на нем – красочный пейзаж. Календарь показывал золотую солнечную осень, а в окно настойчиво барабанил дождь. Время от времени оживал холодильник, начинал сердито бормотать, словно выговаривал неожиданному гостю за вторжение.
Сулимов встрепан, сверкает бешеным оскальцем из-под усиков, рассказывает с захлебцем, залпами – выпалит и умолкнет, мучительно морщится, стараясь разобраться в запутанных мыслях. У Аркадия Кирилловича на темном лице набрякшие складки, устал, погружен в себя.
– Я вижу, вижу, что в одну цепочку становлюсь с Ванькой Клевым, старой Евдокией, Пуховым – нового Рафаила Корякина, того гляди, миру подарю… И если б кто меня толкал к этому, принуждал… Не взбунтуешься, войну не подымешь – нет противника! Рад бы сразиться, да пустота перед тобой! – очередной горячий залп Сулимова.
Аркадий Кириллович поднял веки, встретил его ищущие глаза, усмехнулся:
– Ошибаетесь – сражение идет, и отчаянное.
– У меня? С кем?
– С самим собой.
Сулимов с досадой крякнул:
– То-то и оно, как глупый щенок, кручусь, свой хвост кусаю и рычу оттого, что больно.
– Вы считаете, что за преступление непременно кто-то должен ответить? – спросил Аркадий Кириллович.
– Убийство же! Не несчастный случай, не стихийное бедствие – продукт, так сказать, человеческих действий. Значит, не Господь Бог повинен, а кто-то из людей. Непременно!
– А виновника не находите. Больше того, себя чувствуете виноватым. Себя, к убийству совсем непричастного. Что-то вы противоречите… сам себе. Чем это не война? Внутренняя.
Озадаченное сопение, блуждающий взгляд. Наконец Сулимов хмуро поинтересовался:
– Так в каком же случае я прав?
– Правы в обоих случаях, – невозмутимо ответил Аркадий Кириллович.
– Ну, так не бывает.
– Так бывает всегда и всюду. О единстве противоположностей, надеюсь, слышали?
– Слышал, преподавали – почку губит распускающийся цветочек.
– Вот у вас тоже распускается цветочек.
– Какой именно?
– Чувство ответственности за других, прошу прощения за избитость выражения.
– Эва! – удивился Сулимов. – А раньше, выходит, ответственности у меня не было, без нее жил.
– Всем нам за него – расплата…
– Всем нам – расплата… – повторил Сулимов. – М-да-а… Это что же, я и дальше буду чувствовать… расплату? За каждого прохвоста?.. Бежать тогда мне надо из угрозыска – свихнусь.
– А разве острей чувствовать, глубже понимать противопоказано для вашей работы?
– Наша работа зауми не терпит – держись закона, отсебятины не допускай, помни о том, что преступник – враг общества, а значит, и твой враг. А у тебя к этому врагу эдакое личное… Опасно.
– Не клевещите на себя.
Сулимов уставился в чашку с остывшим кофе. Аркадий Кириллович сочувственно к нему приглядывался.
– Ладно! – встряхнулся Сулимов. – Обо мне хватит. Вы попросить что-то у меня хотели, надеюсь, что не противозаконное.
– Предоставьте мне трибуну, – произнес Аркадий Кириллович.
– Что-о? – опешил Сулимов.
– Как вы считаете: должен случай с Колей Корякиным послужить уроком для учителей и для учеников?
– Уж если такое ничему не научит, то считай себя деревом, не человеком, – проворчал Сулимов.
– А вот наша школа собирается сделать вид – это нас не касается.
Сулимов замялся:
– Странно… Вчера бы я за это не особенно осуждал – на рожон лезть добровольно. Зачем?
– А сегодня? – спросил Аркадий Кириллович.
– А сегодня… что ж, может, вы и правы…
– Меня пытаются связать, требуют молчания. И не могу я говорить ученикам одно, когда остальные учителя – другое. Ералаш в головах учеников получится, а среди учителей разногласие, разброд, склоки. Действовать в одиночку?.. Нет! Должен убедить.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу