Владимир Железников - Жизнь и приключения чудака (Чудак из шестого «Б»)

– Ушел?.. У тебя же настоящее призвание. Это я тебе говорю.

– Ничего не поделаешь. Я и сам о них скучаю. Не хватает мне их. Но не имею права… Помнишь контрольную, когда я заменял у них учительницу? Так эти примеры я за них решил.

– Честное слово, ты неуправляемый снаряд! Совершенно неизвестно, в какой момент взорвешься, – сказала она своим прежним тоном. – Ты извини, я по дружбе, теперь это меня не касается.

– Я сегодня решил начать новую жизнь, – сказал я. – Никогда не буду врать.

– Все мы начинаем новую жизнь, – ответила она. – Что там про меня судачат?

– Не знаю, – ответил я. – А что должны про тебя «судачить»?

Нина внимательно посмотрела на меня:

– Неужели ты ничего не слышал?

Я ответил, что нет. Я действительно ничего не слышал, а если бы слышал, разве стал бы так притворяться?

– Да, ты всегда был чудаком, – сказала она. – Это хорошо. Когда ты станешь управляемым, тебе цены не будет.

Я на всякий случай усмехнулся, потому что не разобрал, шутит она или говорит серьезно. Раньше она все говорила только серьезно и торжественно, а сейчас она мне понравилась. Оказалось, она умела шутить, и видно было, что она мне рада.

– Знаешь, почему я ушла из школы? Из-за любви без взаимности. К одному учителю. Не скажу, к какому…

И не надо, подумал я, потому что вспомнил, как она рисовала мужчину с бородой. А у нас в школе бородатый всего один.

– Страшная штука любовь, – поддержал я ее. – Чего только люди ради нее не делают! Даже Пушкин из-за любви стрелялся на пистолетах.

– Что ты несешь, Збандуто? При чем тут Пушкин? – сказала Нина. – Там были социальные причины.

– Я сам читал, – сказал я виновато, – не по программе.

– А он на меня никакого внимания. Ночи не спала. Стихи сочиняла. Однажды не выдержала, пришла к нему домой и во всем созналась. А он говорит: «Это пройдет», – и угостил меня пирожным. Все привыкли, будто для меня самое главное еда. Колобок да Колобок. Ну, я съела пирожное и ушла. А на следующий день встретила его с какой-то дамой. Я когда увидела их вместе, у меня голова кругом пошла.

– Это от ревности, – сказал я. И поискал глазами Сашку. Его нигде не было.

От волнения Нина из шляпы, которую я примерял, сделала гармошку, вот-вот она должна была на ней заиграть что-нибудь печальное. Я вырвал шляпу у нее из рук, расправил и отдал обратно. Она поставила ее на место и успокоилась.

– Ну, до свиданья, Збандуто, – сказала Нина. – Заходи. Не забывай. Ребятам привет. Я ведь, знаешь, в нашей школе провела всю свою жизнь. У меня мама еще работала старшей вожатой, и я к ней прибегала с четырех лет. Так что я там пробыла целых шестнадцать лет… А если хочешь купить своей маме хороший подарок, пойди в бижутерию и купи ей брошку. Женщины любят украшения.

– Спасибо за совет, – ответил я, – но у меня кончился капитал. Отец оставил десятку, а я истратил.

Она полезла в карман форменного платья – она была похожа в этом платье на стюардессу, – и тут я догадался, что с нею произошло. Из толстухи, из колобка, она превратилась в худенькую, стройную девчонку. Вот что значит любовь и страдания. А тем временем она вытащила из кармана два рубля и сказала:

– Купишь маме цветы.

– Да что ты! – возмутился я. – Не возьму.

– Брось дурака валять, Збандуто, – сказала она своим прежним тоном. – Бери. А будут деньги, вернешь.

Когда я вышел из магазина, Сашки уже не было. Я его нашел дома. Он сидел в полном одиночестве и, не стесняясь, плакал.

Он пошел к Насте, чтобы помириться, а ему сказали, что она улетела на Дальний Восток. Неожиданно приехал ее отец и забрал ее с собой.

– Плачь не плачь, – сказал я, – а она уже на другом конце земли.

– Но у меня есть адрес, – сказал Сашка. – Я могу ей написать письмо. Если она захочет, я расскажу правду всем ребятам. – И с грустью добавил: – Я предатель. Вот что меня убивает.

– Это кого хочешь убьет.

Сашка помолчал-помолчал, а потом с обидой в голосе ответил:

– Тоже друг, не можешь даже успокоить!

– Не могу я тебя успокаивать, – сказал я. – Я сам подлец и предатель.

И я рассказал Сашке про контрольную в первом классе, и про Наташку, и про то, как я размотал десять рублей, и про мамин забытый день рождения.

– Про первоклашек – это ерунда, – сказал Сашка. – Плевать тебе на них.

– Это ты зря. Их обманывать нельзя. Они всему верят.

– Все равно они научатся врать, – упрямо сказал Сашка. – Все люди врут, особенно в детстве.

– Нет, не научатся. Эти не будут врать. А если кое-кто из них соврет, то мне бы не хотелось к этому прикладывать руку.