Григорий Белых - Республика Шкид (сборник)

– Ша!

И, подойдя вплотную к Менделю, он так же громко сказал:

– Спорим?

Длинноносое лицо Менделя вытянулось, как старая резина. Толпа насторожилась, множество глаз уставилось на Карлушку, который, нарочно помолчав минуту, снова поднял руку и заговорил торжественно, как оратор на митинге.

– Товарищи и граждане! – сказал он. – Довольно вам надсмехаться и оскорблять невинного человека. Обидные ваши насмешки, будто я яйца украл и хвостом виляю. Нет, не таков я вор, чтобы суда бояться. Были у меня дела и повыше маркой, а дрейфить не приходилось. Конечно, я не дам себя обыскивать задарма всякой шпане… Но если Мендель врет, не краснея, что видел, как я сунул его поганые яйца в карман, – ладно, согласен. Спорим на сто «лимонов», что у меня нет твоих яиц. Обыскивай. Не найдешь – плати денежки. Идет?

Мендель заежился, покраснел, лицо его еще больше вытянулось и стало похожим на редьку. Он нерешительно переглянулся с Песей! Толпа одобряюще загудела:

– Вали, Мендель!.. Спорь! Не бойся!

– Чего там! Даешь! Не робей!..

– Крой, Мендель!

– Спорь!..

– Спорим!! – заорал Мендель. – Идет! Спорим!

И в безудержном порыве он бросил на пыльную мостовую свой монблан клешей и галифе и протянул Карлушке руку.

Но Карлушка, чтобы затянуть комедию, представился смущенным.

– Как? – спросил он. – Ты и вправду хочешь спорить? Серьезно? На сто «лимонов»? Ты подумай сначала. Гляди, просчитаешься.

– Нет! – заерепенился Мендель. – Нет! Ты таки хвостом не виляй. На сто «лимонов» спорили. Под свидетелей. Давай руку.

– Ну ладно, – вздохнул Карлушка. И, крепко сжав тщедушную руку Менделя, он внезапно повернулся ко мне и сказал:

– А ну-ка, плашкет… Разними.

Мне показалось, что он подмигнул мне. Затрепетав всем телом, я выскочил в середину круга и ребром ладони разорвал роковое рукопожатие.

– Обыскивай, – сказал Карлушка, ухмыльнулся и поднял руки.

Так, наверное, поднимали руки его многочисленные жертвы, когда он выхватывал из кармана наган и командовал:

– Руки вверх!

Наступила тишина. Многоликая толпа затаила дыхание; ругань, споры, выкрики торговцев прекратились, и только старик музыкант, который один из всей барахолки не заинтересовался скандалом, продолжал наигрывать свою грустную музыку.

Мендель приступил к обыску. Он сунул руку в карман Карлушкиного клеша и сказал:

– Здесь!

Но вытащил пустую руку.

– Значит, здесь, – сказал он и сунул руку в другой карман. Но и там яиц не оказалось.

Все больше и больше волнуясь, он обшарил карманы бушлата, ощупал Карлушку спереди и сзади, залез за пазуху майки – яиц не было.

Надо было видеть его лицо. Я до сих пор не могу забыть лица брючника Менделя, когда, безуспешно закончив поиски яиц, он взглянул на Карлушку. Глупее лица я не видывал. Он вытаращил глаза, раскрыл рот… Мне показалось даже, что волосы его встали дыбом от ужаса, который охватил его.

– Где ж таки яйца? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Карлушка.

Ужасная ругань посыпалась на голову бедного Менделя.

– Кляузник! – заревела толпа.

– Дурак!

– Арап московский!

Несчастный Мендель не знал, куда деваться от этого потока выкриков, ругательств и ядовитого смеха. Вся барахолка издевательски смеялась над ним, который так позорно проспорил свои сто «лимонов», и больше всех заливался я; я чувствовал себя соучастником Карлушкиной аферы и радовался за успех нашего с ним мошенничества.

Оглушительный хохот долго колыхался в воздухе, будто чудовищные птицы хлопали громадными крыльями. Смех толпы опьяняюще ласкал меня, как ласкает он, вероятно, клоунов и комических актеров в театре. Но скоро мне пришлось убедиться, что не всегда смех бывает приятным. Скоро я услышал смех погромче и пооглушительнее этого, но он не доставил мне радости.

Слишком уж грустно мне вспоминать окончание этой глупой истории.

Немного придя в себя, Мендель растерянно высморкался в рукав, вздохнул и, взвалив на плечо груду перевалявшихся в пыли брюк, собрался уходить.

– Куда? – закричал я. – А деньги?

– Куда? – закричала за мной вся толпа. – А деньги платить надо?

Мендель плюнул в сторону, с остервенением вытащил бумажник и, отсчитав сто миллионов, протянул их Карлушке.

Ко всеобщему удивлению, Карлушка отказался взять деньги.

– Не надо, – сказал он. – Совестно брать от такого дурака.

– От дурака? – растерялся Мендель.

– Ну да, от дурака, – сказал Карлушка. – Разве ты не дурак? Самый настоящий вислоухий дурак. Столько времени искал яйца и не мог найти. Гляди! Гляди, раззява! Вот они где твои яйца!!!