Владимир Набоков - Под знаком незаконнорожденных

Владелец магазина Петр Квист был мужчиною средних лет с загорелым лицом, приплюснутым носом, черными подбритыми усиками и волнистыми черными волосами. Одет он был просто, но опрятно – в белый с синей полоской, легкий в стирке летний костюм. Когда Круг вошел, он прощался со старой дамой в старомодном сером боа из перьев. Прежде чем опустить voilette и выскочить наружу, дама метнула в Круга пронзительный взгляд.

– Знаете, кто она? – спросил Квист.

Круг помотал головой.

– Вдову покойного президента никогда не встречали?

– Да, – сказал Круг, – встречал.

– А сестру – ее встречать приходилось?

– Вроде нет.

– Ну, так это его сестра, – небрежно сообщил Квист. Круг высморкался и, вытирая нос, окинул взглядом содержимое магазина: по преимуществу книги. Куча томов Librairie Hachette (Мольер и тому подобное) – гнусная бумага, разложившиеся обложки – догнивала в углу. Прекрасная гравюра из какого-то начала прошлого века труда о насекомых изображала глазчатого бражника с его шагреневой гусеницей, вцепившейся в сучок и выгнувшей шею. Большая блеклая фотография (1894) – примерно с дюжину усатых мужчин в трико и с искусственными конечностями (у некоторых недоставало двух рук и одной ноги) – и ярко раскрашенная картинка с плоскодонкой на Миссисипи украшали одну из панелей.

– Hy-c, – сказал Квист, – определенно рад вас видеть.

Рукопожатие.

– Это Турок дал мне ваш адрес, – произнес приветливый антиквар, когда они с Кругом уселись в кресла в глубине магазина. – Прежде чем мы придем к какому-то соглашению, я вам хочу сказать со всей прямотой: всю мою жизнь я занимаюсь контрабандой – опиум, бриллианты, старые мастера… Теперь вот – люди. Делаю это единственно для того, чтобы оплачивать мои приватные потребности и непотребства, впрочем, делаю хорошо.

– Да, – сказал Круг, – да, понимаю. Какое-то время назад я пытался найти Турока, но он уезжал по делам.

– Ну да, он получил ваше красноречивое письмо аккурат перед арестом.

– Да, – сказал Круг, – да. Так он арестован. Этого я не знал.

– Я в контакте со всей его группой, – объяснил Квист и слегка поклонился.

– Скажите, – сказал Круг, – а нет ли у вас сведений о моих друзьях – Максимовых, Эмбере, Хедроне?

– Никаких, хоть мне и нетрудно вообразить, насколько тошнотворным должен им показаться тюремный режим. Позвольте мне обнять вас, профессор.

Он склонился вперед и на старинный манер запечатлел поцелуй на левом плече Круга. Слезы бросились Кругу в глаза. Квист сдержанно кашлянул и продолжал:

– Однако давайте не забывать, что я – суровый делец и, стало быть, выше этих… излишних излияний. Верно, я хочу вас спасти, но я также хочу получить за спасение деньги. Вам придется выплатить мне две тысячи крун.

– Это не много, – сказал Круг.

– Во всяком случае, – сухо вымолвил Квист, – этого хватит заплатить храбрецам, провожающим через границу моих трепещущих клиентов.

Он поднялся, вытащил откуда-то ящик с турецкими папиросами, предложил одну Кругу (тот отказался), прикурил, тщательно разместил горящую спичку в морской перламутровой раковине, заменявшей пепельницу, так, чтобы спичка продолжала гореть. Концы ее скрючились, почернели.

– Прошу простить, – сказал он, – за то, что поддался порыву привязанности и экзальтации. Видите этот шрам?

Он показал изнанку ладони.

– Я получил его, – сказал он, – на поединке, в Венгрии, четыре года назад. Мы дрались на кавалерийских саблях. Несмотря на несколько ран, я все же сумел убить моего противника. Значительный был человек – блестящий ум, нежное сердце, но он имел несчастье в шутку отозваться о моей младшей сестре как о «cette petite Phryné qui se croit Ophélie». Бедняжка, видите ли, была романтична – пыталась утопиться в его плавательном бассейне.

Он покурил в молчании.

– И нет никакой возможности вытащить их оттуда? – спросил Круг.

– Откуда? А, понимаю. Нет. Моя организация иного типа. На нашем профессиональном жаргоне мы называемся fruntgenz [пограничные гуси], а не turmbrokhen [взломщики тюрем]. Стало быть, вы готовы заплатить мне, сколько я запрошу? Bene. А уцелела бы ваша готовность, потребуй я все ваши деньги?

– Определенно, – сказал Круг. – Любой иностранный университет возместил бы мне эти расходы.

Квист рассмеялся и с некоторой застенчивостью принялся выуживать комочек ваты из пузырька с какими-то таблетками.

– Знаете что? – сказал он с ужимкой. – Будь я agent provocateur (каковым, разумеется, я не являюсь), я сейчас сделал бы такой вывод: Мадамка (предположим, что такова ваша кличка в департаменте сыска) норовит покинуть страну, чего бы это ему ни стоило.