Иван Василенко - Артёмка (сборник)

– Ох, – сказал он, – голова разламывается. Всю ночь, проклятые, поили. Он нагнулся к лотку и зашептал: – Здесь дознались, что наши в Припекине. Готовятся наступать с двух сторон… Ждут какую-то часть.

– Когда? Когда наступать? – заволновался я.

– Еще точно не знаю. А у нас что? – Артемка выпрямился и принялся рыться в карманах. – Сбавь бумажку! – сказал он громко.

– Не хочешь, не бери, – так же громко ответил я, а шепотом добавил: Завтра командир собирает молодежь. Будем выбирать председателя.

– Эх, а я тут! – забыв о конспирации, воскликнул Артемка. Но спохватился и зашептал: – Ты и мой голос засчитай, слышишь? За Таню.

Я спрятал деньги и поспешил домой.

Пешком я шел не больше семи верст. Меня так и подмывало броситься бежать, но я сдерживал себя, чтоб не вызвать подозрения. Побежал только тогда, когда с пригорка увидел в ложбине две хаты, окруженные высокими тополями. Это был хутор Сигиды, в котором хозяйничал брат одного из наших партизан. Заметив меня, он тотчас пошел в сарай, вывел оттуда двух взнузданных лошадей и тихонько свистнул. Из кукурузы вылез Ванюшка. Запыленный, в синей выцветшей рубашке, без пояса, босой, он походил на деревенского парня. Мы переглянулись, вскочили на лошадей и помчались по жнивью напрямик к Припекину.

– Видел? – крикнул Ванюшка на скаку.

– Видел, – ответил я.

– Живы?

– Живы.

– Действуют?

– Ого!..

Командира мы нашли в амбаре. Там уже шло собрание молодежи. За столом, покрытым кумачом, стояла Таня. Вид у нее был торжественный и насмерть перепуганный: шутка ли, председательствовать впервые в жизни!

Я подошел к командиру, силясь казаться спокойным Видно, удавалось мне это плохо: командир взглянул, и в глазах его появилось то жесткое выражение, с каким он обыкновенно выслушивал неприятные вести.

Мы вышли на улицу.

– Ну? – коротко спросил командир.

И пока я докладывал, он сердито сдвигал брови.

– Вот как! С двух сторон! – со злой усмешкой проговорил он. – Ну, это еще как удастся.

– Вот именно, – поддакнул я, сам удивляясь, куда вдруг исчезла моя тревога.

– А как он выглядит, Артемка? Бодро?

– Ничего, – затрудняясь ответить точно, сказал я. – Серьезный он был какой-то. – И, вспомнив, добавил: – Он просил засчитать его голос за Таню.

– За Таню? – Командир подумал. – Да, она девушка достойная. Пока ее выбрали председателем собрания, а там и председателем союза выберем. Ну, пойдем. Кончится собрание, приходи ко мне. И Таню прихвати.

Мы вернулись в амбар. Вздрагивающим от волнения голосом Таня читала заявления, а собрание поднимало руки и дружно голосовало.

Заявления были самые разнообразные:

«Я, Петр Кучеренко, буду жить и бороться, как учит товарищ Ленин, чтоб никогда больше не вернулись на наши трудовые шахты прежние хозяева-тунеядцы».

«Я, Денис Васильевич Шило, восемнадцати лет, из откатчиков, вступаю в союз рабочей молодежи и обещаю дойти с товарищами до самого коммунизма».

«Нет у меня ни отца, ни матери, из сиротскою дома я. Пусть же отцом моим будет товарищ Ленин, матерью – партия, а братьями и сестрами, – вы, дорогие товарищи. Семен Безродный, а за него, неграмотного, расписался Иван Брындин».

Не всех сразу принимали. Иного сначала отругивали, что не чистит винтовку или курит в дозоре. Досталось и Ванюшке Брындину. Ему даже поставили условие: чтоб перестал ругаться по всякому поводу.

Когда с заявлениями было покончено, командир сказал:

– А как насчет Артема Загоруйко? Он сейчас выполняет важное задание.

– Принять заглазно! – ответило собрание. Командир лукаво улыбнулся:

– А я думал, может, возражать кто будет, так на этот случай приготовился рассказать, как Артемка от тюрьмы меня однажды спас.

– Ой, Дмитрий Дмитриевич, – хлопнула Таня в ладоши и даже порозовела вся, – расскажите! Это так интересно!

– Расскажите!.. Расскажите!.. – поддержали ее ребята.

– Ну, если народ требует, расскажу.

Конечно, это была известная уже мне история, как Артемка спрятал нелегальные книги, только командир воспользовался случаем и заодно рассказал, как боролась партия с царизмом и как повела она за собой трудовой народ.

После собрания командир пошел на квартиру. Пока он советовался там с партийцами, мы с Таней сидели под окнами на скамье и разговаривали.

– Ты ж не забудь сказать Артемке, – в третий раз напоминала Таня, – что я его билет раньше всех подпишу.