Джеймс Кервуд - Бродяги Севера (сборник)

На следующее утро он взобрался на высокую сосну и оглядел окрестность. На запад тянулась широкая низменность, в пятнадцати или двадцати милях далее граничившая с грядой холмов. За ними возвышались снежные вершины Скалистых гор. Он слез с дерева, побрился, постригся и отправился далее. В этот вечер он остановился на отдых только тогда, когда его лодка не могла уже никуда плыть. Река сузилась в речку, а речка стала не шире ручья, и когда он остановился, то увидел, что достиг первых отрогов тех зеленых холмов, которые он заметил с дерева. На рассвете он спрятал свою лодку в надежное местечко и пошел далее уже пешком.

Целую неделю он медленно продвигался все на запад. Это был великолепный край, и все-таки в нем не было ни малейшего признака присутствия человека. Холмы сменились горами. Только на восьмой день он набрел на кое-какие признаки, говорившие о том, что здесь когда-то прошло живое существо. Это были жалкие остатки костра. Здесь был, очевидно, белый человек. Он понял это по размерам стоянки. Огонь горел целую ночь, дрова были длинные и нарублены топором.

На десятый день Кент дошел до западного склона первой цепи гор и увидел под собою удивительнейшую долину. Это была даже не долина, а целая равнина. В пятидесяти милях по ту сторону ее величественно возвышалась самая высокая из Юконских гор.

И теперь, когда он увидал перед собою настоящий земной рай, сердце в нем упало. Он подумал, что невозможно найти на таком обширном пространстве именно то место, которое он искал. Единственной его надеждой было столкнуться по пути с каким-нибудь белым или индейцем – одним словом, с человеком, который мог бы послужить для него проводником.

Он медленно спустился в эту пятидесятимильную равнину, утопавшую в зелени, всю покрытую цветами, в этот земной рай. «Едва ли, – думал он, – охотники зайдут так далеко с Юконских гор! А уж со стороны серной области – и думать нечего! Значит, это совсем новая, не открытая еще страна». На географической карте, которую он имел с собой, в этих местах значилось пустое пространство. Да и в самом деле здесь, казалось, не было ни единого жилья. Перед Кентом тянулась стена непроходимых Юконских гор, вершины которых были покрыты снегом. Он знал, что было по ту сторону их – громадные реки, текшие к Аляске, город Доусон, золотая лихорадка и цивилизация. Но это находилось за горами. А по эту сторону гор царило безграничное молчание, еще не нарушенное появлением человека.

Как только он очутился в долине, на него вдруг снизошел странный, приятный покой. И несмотря на это, в нем все-таки было твердое убеждение в том, что он и здесь не найдет того, что ищет.

Теперь уж он больше не взглядывал на свой компас, а руководствовался возвышавшейся перед ним группой из трех гигантских горных вершин. Одна из них была выше, чем две другие. Сколько бы Кент ни шел, эта группа всегда была перед его глазами. Она очаровывала его и казалась ему верным стражем, который вот уже миллионы лет охранял эту долину. Он стал так и мыслить о ней, как о страже. С каждым часом он как-то ближе чувствовал к себе эту группу гор, и она казалась ему одухотворенной. Какой-то внутренний голос подсказывал ему, твердил не переставая, что самая высокая из этих трех вершин обязательно должна была быть верным стражем Маретты.

На следующий день гора все еще продолжала расти перед Кентом. А с полудня она сразу стала менять свой характер. Вершина ее стала походить на замок, непрестанно менявший свои очертания по мере того, как он к ней подходил. И две другие ее меньшие сестры тоже стали ярко обрисовываться во всех подробностях. И прежде чем успели еще спуститься сумерки, он знал, что то, что представлялось теперь его глазам, вовсе не было плодом его воображения. Страж принял форму громадного человека, повернувшегося лицом к югу. Какое-то беспокойство овладело Кентом, что-то подбодрило его, и он продолжал идти даже и после сумерек. Только когда уже совсем стемнело, он остановился. А с зарею он уже снова продолжал свой путь. На западе прояснилось небо, и Кент вдруг остановился и громко вскрикнул.

Перед ним была голова стража, точно высеченная из камня руками скульптора-гиганта. Две другие, меньшие вершины тоже сбросили с себя вуали из облаков и открыли свою тайну. Точно в испуге или зачарованные, они тоже повернули к Кенту свои человеческие головы. Одна из них смотрела на север. Лицо другой было обращено к долине.

У Кента забилось сердце, и он воскликнул: