Эдвард Бульвер-Литтон - Мой роман, или Разнообразие английской жизни

– По скажите мне что нибудь о Леонарде Ферфильде? видели ли вы его после того раза?

– Нет.

– И ничего не слышали о нем?

– Ничего; а вы?

– Слышал, и не так давно; и из этих слухов я имею некоторые причины полагать, что он проводит свою жизнь благополучно.

– Вы удивляете меня! На чем же основывается ваше предположение?

– На том, что года два тому назад он пригласил к себе свою мать, и она отправилась к нему.

– Только-то?

– Этого весьма достаточно: он не прислал бы за ней, не имея средств содержать ее.

В это время вошли мистер и мистрисс Гэзельден, и толстый дворецкий объявил, что обед готов.

Сквайр был необыкновенно молчалив, мистрисс Гэзельден – задумчива, мистрисс Дэль – томна и жаловалась на головную боль. Мистер Дэль, которому редко приводилось беседовать с учеными, за исключением только тех случаев, когда встречался он с доктором Риккабокка, был одушевлен желанием вступить в ученый спор с Рандалем Лесли, который приобрел уже некоторую известность за свою обширную ученость.

– Рюмку вина, мистер Лесли! Вы говорили до обеда, что греческие юмористические стихи обнаруживают знание, неимеющее особенной силы. Скажите пожалуста, какое же, по-вашему мнению, знание имеет силу?

Рандаль (лаконически). Практическое знание.

– М. Дэль. Чего, или кого?

– Рандаль. Людей.

– М. Дэль (простосердечно). Конечно, в обширном смысле, это, по-моему мнению, самое полезное знание. Но каким же образом оно приобретается? Помогают ли для этого книги?

– Рандаль. Иногда помогают, иногда вредят, смотря по тому, кто как читает их.

– М. Дэль. Но как же должно читать их, чтобы они принесли желаемую пользу?

– Рандаль. Читать специально, затем, чтоб применять их к цели, которая ведет к силе.

– М. Дэль (крайне изумленный энергией Рандаля и его спартанской логикой). Клянусь честью, сэр, вы выражаетесь превосходно! Признаюсь вам откровенно, что я начал эти вопросы с намерением вступить с вами в диспут: я смерть люблю доказательства.

– Так и есть, пробормотал сквайр: – до0смерти любит спорить.

– М. Дэль. Доказательство, как говорят, есть соль всякой беседы. Впрочем, теперь я должен согласиться с вами, хотя и не был к этому приготовлен.

Рандаль поклонился и отвечал:

– Два человека нашего воспитания вовсе не должны спорить о применении знания.

Мистер Дэль (с напряженным вниманием). О применении к чему?

Рандаль. Само собою разумеется, к силе.

Мистер Дэль (весьма довольный). К силе! самое низкое применение или самое возвышенное?

Рандаль (в свою очередь заинтересованный и желая продолжать вопросительный тон). Позвольте узнать, что вы, в этом отношении, называете самым низким и самым возвышенным?

Мистер Дэль. Самое низкое – это соблюдение своих собственных выгод, – самое высокое – благотворительность.

На губах Рандаля показалась полу-презрительная улыбка, но в тот же момент исчезла.

– Вы говорите, сэр, как должен говорить священник. Мне нравится ваше мнение, и я соглашаюсь с ним; но боюсь, что знание, которого цель состоит в одной только благотворительности, весьма редко, или, лучше сказать, никогда в этом мире не приобретает силы.

Сквайр (серьёзно). Это совершенная правда. Посредством снисходительности, или, как вы выражаетесь, посредством благотворительности я никогда не достигал желаемой цели, между тем как Стирн, который отличается своей жестокостью, успевает во всем.

Мистер Дэль. Скажите же, мистер Лесли, с чем можно сравнить силу разума, усовершенствованную донельзя, но совершенно лишенную наклонности к добрым делам.

Рандаль. С чем сравнить? Право, я затрудняюсь отвечать вам на этот вопрос. Полагаю, что можно сравнить ее с каким нибудь великим человеком – почти со всяким великим человеком, который поразил всех своих врагов и достиг желаемой цели.

Мистер Дэль. Сомневаюсь, чтобы человек мог сделаться великим, не делая добрых дел; в таком случае он должен погрешать в средствах к достижению величия. Цезарь был от природы человек благотворительный, точно так же, как и Александр Великий. Сила разума, усовершенствованная до высшей степени, но чуждая благотворительности, имеет сходство с одним только существом, и это существо называется источником всякого зла.

Рандаль (изумленный). То есть вы хотите сказать, что это существо называется демоном?

Мистер Дэль. Точно так, сэр, демоном. И даже они не достиг желаемой цели! Даже он представляет собою, как выразились бы ваши великие люди, пример самой решительной неудачи.