Эдвард Бульвер-Литтон - Король англосаксов

Как только Гарольд пошел с хоругвью, в сопровождении двадцати или тридцати ратников, к тому месту, где теперь сосредоточивалась битва, между крепостью и окопами, Гриффит заметил его и пошел ему навстречу, в то самое время, как победа явно начинала склоняться на его сторону. Если бы не норманн, который, несмотря на раны и непривычку сражаться пешим, стоял твердо впереди, саксонцы, задавленные многочисленностью неприятеля и падающие один за другим под меткими стрелами, бежали бы в крепость и тогда сами решили бы свой приговор, потому что валлийцы последовали бы по их пятам.

Несчастьем валлийских витязей было то, что они никогда не смотрели на войну как на искусство, поэтому и теперь, вместо того чтобы направить все силы на ослабленный уже пункт неприятеля, Гриффит испортил все дело, как только кинулся к Гарольду.

Молодой человек увидел налетающего врага, который вертелся около него, как сокол над бекасом. Он остановился, построил свой маленький отряд полукругом, приказав ему сомкнуть огромные щиты стеной и выставить дротики рогаткой, а сам встал впереди всех со своей грозной секирой. В одно мгновение он был окружен и сквозь град сулиц сверкнуло копье валлийского короля.

Однако Гарольд лучше де-Гравиля был знаком с приемами валлийцев, к тому же он не был обременен тяжелым вооружением, кроме шлема, а был одет в легкий кожаный панцирь. Он противопоставлял быстроту быстроте и, откинув назад свою тяжелую секиру, ринулся на противника, обхватил его левой рукой, а правой сжал ему горло.

– Сдайся, сын Левелина… сдайся, если тебе не надоела жизнь! воскликнул граф грозно.

Но как ни крепки были объятия Гарольда, как ни сильно вцепился он в горло кимра, однако тот все-таки успел вырваться из его могучих рук, лишившись при этом только своего золотого обруча.

В то же время валлийцы, находившиеся под стенами крепости, испустили вопль гнева и отчаяния. Сулицы и камни сыпались на них градом, а среди них отважный норманн махал направо и налево окровавленным мечом. Но не это навело на них такую панику, а то обстоятельство, что с другой стороны окопов шли на них их единоземцы, принадлежавшие к другим враждебным коленам и помогавшие саксонцу разорять их землю. Вместе с тем с правой стороны показались вдали саксонцы, идущие из Абера, слева же послышались крики отряда Годрита, спешившего на помощь Гарольду из Каэр-хена; таким образом те, которые предполагали захватить тигра в берлоге, сами попались в сеть. Саксонцы, ободрившиеся при виде товарищей, спешивших к ним на выручку, усилили напор: беспорядок, бегство, резня без разбора были результатами этого неожиданного оборота дела. Баллоны устремились к реке и окопам, увлекая с собой и Гриффита, который беспрестанно оборачивался к преследователям и то упрекал, то увещевал своих, а то бросался один на врага и удерживал его напор.

Несмотря на это, король добрался до берега реки, не получив даже ни одной раны. Он остановился на минуту и потом с громким хохотом кинулся в воду… Сотни стрел с визгом полетели вслед за ним в реку.

– Остановитесь! – воскликнул повелительно граф. – Трусливая стрела не должна поражать героя.

Быстроногие, ловкие валлийцы совершили свой побег так же скоро, как и нападение. Как ни преследовали их, но все-таки им удалось благополучно достичь уступов Пенмаена.

Саксонцам теперь уже было не до сна. Между тем как убирали убитых и перевязывали раненых, Гарольд советовался с тремя танами и Малье де-Гравилем, который своим подвигом вполне заслужил быть принятым в военный совет, о средствах скорейшего прекращения войны.

Двое из танов, еще не остывшие от пыла битвы, предложили всеми силами взобраться на вершины и там перебить всех валлийцев. Третий же, более опытный, был другого мнения.

– Ведь никому из нас не известно, – сказал он, – какая именно сила укрывается там, наверху. Мы положительно не имеем ни малейшего понятия о том, есть ли там действительно замок, велик ли он и сколько там людей?

– «Есть ли там действительно замок» – говоришь ты, благородный сир? проговорил де-Гравиль, который, перевязав свои раны, сидел на полу. Неужели ты еще сомневаешься в существовании замка на вершине? Разве ты не можешь различить своими глазами серые башни его?

– В отдалении скалы и горы принимают очень странные очертания, возразил старый тан, качая головой. – То, что мы видим отсюда, может быть просто скалой, может быть и замком, а то и развалинами древнего храма…Но вернемся опять к главному предмету нашего совещания… так повторяю, прошу не прерывать меня. Нам неизвестно, какие там есть средства к обороне, потому что даже валлийские шпионы ни разу не доходили туда, оттого что часовые короля Гриффита никого не пускают наверх, а прокрасться туда незаметным образом никак невозможно… Признайся, граф Гарольд, что немногие из твоих шпионов возвращались оттуда… И в самом деле не раз находили у подножия горы головы их, с запиской на губах: «Die ad inferos, guid in superis uovisti!» – что в переводе означает: «Расскажи в подземном мире, что ты видел наверху!»