Александр Дмитриев-Мамонов - Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Появившийся в Астраханской губернии преступник и злодей, бежавший из Нерчинска с каторги, бывший разбойнический атаман, пойманный посыланною из Тобольска военною командою в Верхотурье, Григорий Рябов, злодейский яд свой распространяя в те места, наименовал себя императором Петром Третьим, начал собирать партию таковых же злодеев; однакож тамо верноподданными Ея Императорского Величества, не имея никаких военных команд к тому во употребление, собственно сами собою крестьяне как того злодея, так и сообщников его поймав, представили команде, за что они отменно Высочайшею милостию Ея Императорского Величества и награждены; из которых означенный злодей отправлен в Москву, а сообщники его расстрига Никифор Григорьев, донские казаки Степан Певцов, Иван Серединин, которые хотя и заслужили за их преступление смертную казнь, но Ея Императорское Величество из Высочайшего своего материнского милосердия изволила от того их освободить, уповая, что они приидут в раскаяние, но, напротив, они – распопа Григорьев, Певцов и Серединин, не только в раскаяние не пришли, а услыша, будучи уже ведены, что вместо их самозванца Рябова явился в Оренбургской губернии таковой же злодей бывший донской казак Емельян Пугачев, который так же, как и прежний, называя себя Петром третьим, начал собирать изменническую злодейскую партию, то и сии прежние изменники, распопа Григорьев, Певцов и Серединин, невзирая на Высочайшее Ея Императорского Величества о них милосердие и пожалование животом, отважились не только дорогою всех жителей уверить об означенном самозванце, но и в Тобольске о том разглашать.

2-е. Беглый с линии, сосланный туда за преступление с наказанием, малороссиянин Василий Гноенко отважился там всякого народу людей, однакож самых подлых, каторжных, содержащихся в остроге и работах, в сию злодейскую партию подговаривать и в Сибирской губернии сделать возмущение, уверяя также о сем самозванце, к которому и пристали бывшие солдаты Федор Сорокин, Данило Долотов, которые и прежде за таковые же преступления присланы в ссылку в Тобольск были.

Всем оным определено учинить следующее наказание: начав у острога, по всем переулкам сечь кнутом и, вырвав обои ноздри, сослать в Нерчинск, вечно в ссылку, с таковым при том повелением, чтобы во всяком от Тобольска городе чинить им наказания и кнутом же, что им в Тобольске 1-го числа ноября учинено.

Я не сумневаюсь, что верноподданные Ея Императорского Величества в Сибирской губернии всякого звания люди из сего явно увидят, что сие злодейское собрание состоит единственно из каторжных злодеев; следственно, ни один честный человек не только пристать и поверить тому не может, а напротив, всякий по своей присяжной должности не оставит стараться о таковых зловредных разглашениях разведывать и сих злодеев или поймать, или оных объявить, так как верная присяга от каждого требует, за что и ожидать Высочайшей Ея Императорского Величества милости. Ноября 5 дня 1773 года. Денис Чичерин».

Жестокая программа, естественно, не могла быть выполнена во всей полноте: люди, присужденные к наказанию, не вынесли даже и той доли истязаний, которые им определены были в Тобольске. Все перечисленные в объявлении лица умерли под ударами кнута в Тобольске. По-видимому, никакого расследования о преступном разглашении сведений о Пугачеве сообщниками Рябова – Григорьевым, Певцовым и Середининым не производилось и потому осталось неизвестным: кому именно и в каком виде эти лица производили то разглашение, в котором они обвинялись.

Сибирскому губернатору Чичерину нужны были жертвы для выполнения над ними такой казни, которая устрашила бы население, полагая этими мерами восстановить спокойствие. Поэтому при поимке в Тобольске бежавшего с Иртышской линии казака Гноенко, заподозренного в соучастии с Яицкими казаками, Чичериным определены были к казни и такие лица, от которых можно было ожидать выражения сочувствия самозванцу.

Казак Гноенко задержан был 25 октября 1773 года в Тобольске, близ острога, вооруженный ружьем и пистолетом. При допросе дал следующее показание: «Побег учинил назад тому месяца с полтора с Иртышской линии крепости Полуденной, где находился в казачьей службе, оттого что обще с казаком же Данилою Гричениным убили идущих их дорогою двух киргизцев и ограбили у них двух лошадей, два котла с таганом, два волка, с намерением пробраться в Тобольск и подговорить находящихся в Тобольске из запорожцев казаков и бежать в Яицкое войско. Для того он имел согласие с находящимися, с таковыми же казаками, Шпагом, Федором Горновениным, Степаном Горновениным, Сидором Даниловым, которые уже у Яицких казаков были и каковые, по отлучке к тем казакам, и ныне находятся в бегах. А заводчик этому запорожец Григорий Рот, который остался в Плоском редуте. То намерение они начали сего году летним временем. По прибытии в Тобольск с имеющим у него одним казенным пистолетом пристал к живущей на загородном архиерейском доме малороссийке Пелагее, а чья дочь не знает, по знакомству такому, что он Гноенко, будучи в Тобольске в казенной работе, к ней хаживал, где и ночевал три ночи, а что он беглый о том ен не сказывал, да в городе у казака Кудрина, у присыльного Ивана Горева, у расстриги Степана Никитина, у присыльного Панфила, а чей прозывается не знает, по одной ночи ночевал, объявляя о себе, яко бы он с линии в Тобольск приехал за препровождением поляков.