Василий Сиповский - Родная старина

Враги сильно беспокоили славян, больше и больше городили они городов, все ближе и ближе к их оградам ютились поселенцы. Прежде каждый род, даже каждая семья старались жить особняком, а тут, напротив, опасность заставляла их сблизиться – сообща можно скорей и крепкий город срубить, и легче с врагом справиться.

Сначала в каждом роде был свой старшина (называли его восточные славяне иной раз князем), а тут, когда вместе жило несколько родов, приходилось, чтобы сообща какое-либо дело сделать, старшинам родов собираться на совещание, на мирскую сходку, как говорят теперь у нас в деревне. В древности такие мирские сходы называли вечем. Сначала на вече, вероятно, ходили только старшины родов, а потом и другие взрослые люди. Здесь уже не отдельные родовые старшины заправляли всем, как было это прежде, когда каждый род жил особняком, а решали всякое дело сообща. Община управлялась не одним лицом, а миром, как говорит наш народ.

Славянские идолы

Нравы славян тринадцать веков назад были еще очень грубы. Встречалось у них даже многоженство: кто был побогаче, тот мог иметь две, три жены и больше. У грубых древлян, у которых дольше держалась вражда между родами, мужчины силою уводили из других родов себе жен, похищали их, «умыкали», по словам летописца. У полян, где уже по нескольку родов жило вместе, в союзе, мужчины брали себе жен с согласия их родителей, платили за девиц вено (плата за невесту), то есть покупали себе жен. До сих пор у народа нашего сохранились свадебные обряды, которые указывают на древние обычаи похищать или покупать себе жен. В иных деревнях наших, когда невесте приходится ехать к венцу, жених должен ее перенести через порог, как бы силою оторвать от родного дома. А в других местах жених обязан дать какую-нибудь монету брату невесты, который иначе не пускает его сесть рядом с ней.

Сурова была доля женщины: она становилась безответной рабой своего мужа; на ее руках лежали самые трудные домашние работы. Но как ни тяжка была участь женщин, они все-таки были привязаны к своим мужьям; есть известие, будто некоторые по смерти мужа даже добровольно сжигались на кострах с их трупами.

Во время войны, по рассказам византийцев, славяне иногда становились так свирепы, что не давали пощады ни женщинам, ни детям и страшно истязали попавших к ним в руки врагов; порою приносили в жертву богам пленных и даже своих детей. У тех племен, которые вели охотничью жизнь, нравы были гораздо суровее, чем у земледельческих племен. К жестоким обычаям относится и родовая месть. Если кому-нибудь наносилась обида, то сам обиженный или его родичи должны были непременно отомстить обидчику или его родне. В случае убийства не только убийца, но и весь его род мог ждать гибели от детей убитого или родичей его: позорным считалось не отомстить жестоко за обиду. Суда такого, которому повиновались бы разные роды, не было, и потому приходилось самому обиженному чинить и суд, и расправу над обидчиком, если он принадлежал к другому роду. Немудрено, что у предков наших в древности беспрестанно совершалась кровавая расправа и долго отдельные роды враждовали между собою. Постоянная взаимная вражда была главным несчастьем славян.

«Между ними, – говорит греческий писатель, – постоянный раздор; ни в чем они не могут согласиться между собой; все питают один к другому вражду, никто не хочет повиноваться другому». И вот население все больше и больше скучивается около городов, отдельные виды входят в союзы, и нравы понемногу начинают смягчаться. Между родами, которые сблизились, породнились между собою, вражды стало гораздо меньше. «В мире жить – с миром жить», – говорит пословица. Начинают больше заниматься мирными промыслами, вступают с соседними племенами в мирные сношения, вводят меновую торговлю: выменивают звериные шкуры, меха, которые добывались в изобилии в северных лесах, на оружие, разные металлические вещи и ткани, которые привозят иноземцы. Меха предкам нашим тысячу лет назад, между прочим, заменяли деньги. Иноземцы, заходившие к славянам, очень хвалят их добродушие, почтительность к родителям и особенно радушие и гостеприимство: всякого гостя они принимали ласково, старались угостить, чем только могли; даже не считали пороком, если бедный хозяин крал что-либо у богатого соседа для угощения гостя. Хотя и суровы были обычаи у славян, но жестокость, которая проявлялась в пылу боя или тотчас после него, не была постоянным их свойством; с пленными обходились они дружелюбно, назначали срок их рабству, отпускали их за выкуп на родину, а если освобожденные не хотели возвращаться, то могли жить и среди славян на свободе. Любили предки наши и повеселиться: умели петь песни, играть и плясать; были у них уже издавна и гусли, и гудок, и дудка. Пляски были, верно, такие же лихие, как и теперь в ходу у нашего народа (вроде трепака или казачка).