Еще при отъезде Наполеона из Дрездена, пред Лейпцигским сражением, он поручил своей супруге Марии-Луизе истребовать постановление Сената на вызов конскрипции 1815 года в числе ста шестидесяти тысяч человек и, сверх того, на чрезвычайный набор ста двадцати тысяч человек из молодых людей, подлежавших конскрипции в 1812, 1813 и 1814 годах и уже уволенных от военной службы. Сенат, исполняя волю своего повелителя, обнародовал требуемые декреты, но осуществить их на деле было весьма трудно. Конскрипты 1815 года, едва достигшие 18- или 19-летнего возраста, не могли переносить походных трудов и лишений, и Наполеон, убежденный в том на опыте, вызвал конскрипцию 1815 года, единственно с целью образовать из нее гарнизоны и запасные войска. Что же касается до ста двадцати тысяч конскриптов прежних лет, то призыв их мог возбудить в народе общее неудовольствие, и потому, для облегчения набора, было приказано освободить от службы не только женатых, но и всех считавшихся необходимыми для своих семейств. Само собой разумеется, такие ограничения значительно уменьшили число конскриптов: оказалось, что вместо предположенных ста двадцати тысяч человек можно было набрать не более шестидесяти тысяч. Чтобы укомплектовать армию, Наполеон решился вызвать на службу холостых людей всех прежних конскрипций с 1803 по 1813 год, в числе до трехсот тысяч человек, что вместе с предшествовавшим набором должно было доставить более полумиллиона конскриптов, но этот расчет, как и следовало ожидать, оказался весьма преувеличенным 19.
Наполеон, желая побудить Государственный совет к содействию его видам, поручил Реньо де-Сент-Жан д’Анжели изложить необходимость чрезвычайных мер, принятых правительством. Подобно тому, как прежде неудача похода в Россию была приписана льстецами Наполеона единственно русской стуже, Реньо разглагольствовал в Совете о «вероломном» отпадении Баварии, об «изменническом» переходе саксонцев на сторону союзников, о бестолковости капрала, взорвавшего мост на Эльстере; он старался убедить своих слушателей в том, что ни император, ни его маршалы, ни храбрая французская армия не были виновны в бедственных последствиях войны 1813 года. Описав яркими красками опасность, угрожавшую стране, оратор возгласил: «Все французы готовы откликнуться на призыв отечества. Все они знают, чего должны ожидать от дикой мести неприятеля. Чего можем надеяться от него, кроме гибели или постыдного мира? Пусть отовсюду устремятся воины Франции на защиту родины!» Как эта речь не оказала сильного влияния, то сам Наполеон продолжал: «К чему скрывать от народа правду? Разве Веллингтон уже не вторгнулся в южные пределы империи? Разве не угрожают нам с севера войска русские, с востока австрийцы? Какой позор! И народ еще не восстал дружно, чтобы изгнать их! Мне нужно 300 000 человек». Наполеон, отложив созвание Законодательной палаты (corps législatif), устранил ее участие в совещаниях о предположенном наборе, а Сенат единогласно постановил привести его в исполнение 20.
Желая сделать войну народной, Наполеон употребил к тому всевозможные средства: убеждение, хитрость и насилие. Ренье (Regnier), министр юстиции и верховный судья (grand juge) империи, разослал циркуляр всем главным чиновникам своего ведомства, поставляя им в обязанность возбуждать дух в народе, чтобы ускорить набор трехсот тысяч конскриптов. Наполеон, не довольствуясь тем, приказал двадцати семи сенаторам и членам Государственного совета отправиться в центральные пункты управлений для приготовления жителей, на случай надобности, к поголовному вооружению. Эти сановники в качестве наместников императора были облечены неограниченной властью. Редакторы периодических изданий получили от министерства полиции приказание не только не скрывать, но преувеличивать опасность, угрожавшую Франции. Для образования летучих отрядов правительство разрешило каждому, успевшему собрать партию в числе не менее десяти всадников либо двадцати пехотинцев, воевать по собственному усмотрению. Появились отряды искателей добычи, подобные разбойничьим шайкам, впоследствии грабившие и убивавшие союзников поодиночке, в тылу их армий, и придавшие Малой войне дикий, жестокий характер, заимствованный французами в Испании у гверильясов. Префекты восточных департаментов получили строжайшие предписания истреблять при появлении неприятеля все средства к продовольствованию войск и задерживать его уничтожением переправ, порчей дорог и проч. Приказано было им также озаботиться снабжением крепостей жизненными припасами, лесом и другими материалами посредством реквизиций в окрестной стране; тогда же все полковые депо были переведены из пограничных пунктов в крепости второй линии, которые, вместе с тем, приводились наскоро в оборонительное состояние 21.
Читать дальше