Иван Тургенев - Неосторожность

Донья Долорес( вполголоса ). Я должна уйти… и не могу… Чем это всё кончится? ( Оглядывается. ) Никто нас не видит, не слышит… Тс-с… ( Дон Рафаэль быстро подходит к балкону. )Послушайте, сеньор; вы уверены, что я честная женщина?.. ( Дон Рафаэль низко кланяется. ) Вы не придадите мгновенной необдуманности… шалости… другого, невозможного… вы понимаете меня – невозможного значения?..

Дон Рафаэль( про себя ). Это что?

Донья Долорес. Я думаю, вы сами знаете, всякая шалость только тем и хороша, что скоро кончается… Мы, кажется, довольно пошалили. Желаю вам покойной ночи.

Дон Рафаэль. Покойной, вам легко сказать!

Донья Долорес. Я уверена, что вы будете спать прекрасно… Но если вы хотите… ( с замешательством ) в другой раз…

Дон Рафаэль( про себя ). Ага!

Донья Долорес. Советую вам не приходить сюда, потому что вас непременно увидят… Я и так удивляюсь, что вас до сих пор никто не увидел…( Маргарита улыбается. ) Если б вы знали, как я дрожу… ( Дон Рафаэль вздыхает. ) Приходите по воскресеньям в монастырь… я там бываю иногда – с мужем…

Дон Рафаэль( в сторону ). Покорный слуга, – мне не шестнадцать лет… ( Громко. ) Сеньора, вы меня еще не знаете. Вот что я намерен сделать… Я намерен встать на этот камень ( он делает всё, что говорит ), схватиться за этот забор…

Донья Долорес( с ужасом, едва не крича ). Помилуйте, что вы делаете!

Дон Рафаэль( очень хладнокровно ). Если вы станете кричать, сеньора, люди сбегутся, – меня схватят, может быть, убьют… И вы будете причиной моей смерти. ( Взлезает на забор. )

Донья Долорес( с возрастающим ужасом ). Зачем вы взлезли на забор?

Дон Рафаэль. Зачем? Я пойду в ваш сад… Я буду искать следы ваших ножек на песку дорожек. ( Про себя. ) Ба! я говорю стихами… ( Громко. ) Сорву на память один цветок… Однако прощайте – то есть до свидания… Ужасно неловко сидеть верхом на заборе… ( В сторону. ) На дворе никого нет – пущусь! ( Соскакивает с забора. )

Донья Долорес. Да он сумасшедший!.. Он на дворе, стучится в дверь, бежит в сад. Ах, я пропала, пропала! Пойду запрусь в своей комнате… авось, его не увидят… Нет, решительно отказываюсь от всяких необыкновенных приключений…

( Уходит; голова Маргариты скрывается. Через несколько времени входит дон Бальтазар. )

Дон Бальтазар. А приятно погулять вечерком… Вот я и домой пришел. Пора… пора – я загулялся, – я думаю, теперь часов десять… зато как я славно отдохну! А дома меня ждет моя милая, бесценная, несравненная… Приятно, ей-богу приятно. Я никогда не любил наслаждаться кой-как… К чему? Времени, слава богу, много… жизнь долга: к чему спешить? Я и в детстве не любил торопиться… Помнится, когда мне давали сочную, спелую грушу, я никогда не съедал ее разом, как иной дурак, повеса какой-нибудь… нет, пойду, бывало, сяду, выну грушу потихоньку из кармана, осмотрю ее со всех сторон, поцелую, поглажу, прижму к губам, опять отниму – любуюсь издали, любуюсь вблизи, и, наконец, зажмурив глазки, и укушу. Ах, мне бы следовало быть кошкой! Так и теперь… Вот я бы мог сейчас войти к жене, к моей милой, молоденькой женке; к чему? подождем немного. Я знаю, она в сохранности, в целости… За ней смотрит и Маргарита, и Пепе смотрит… Да как за ней и не смотреть, за моей душенькой-голубушкой?.. А Сангре! вот-то друг истинный, вот-то клад неоценимый! Говорят: дружбы нет на свете – вздор! пустяки! Например, я, – я трусливого нрава, что делать! сознаюсь… и хоть я и злюсь на этих нахалов, вертопрахов, которые даже в церкви всякой порядочной женщине нагло заглядывают в лицо, но скрепя сердце молчу, терплю… А мой Пабло… о, мой Пабло! посмей-ка при нем кто-нибудь лишний раз взглянуть на мою Долориту… И всё из дружбы! Я сперва было думал ( смеется ) – подлинно, говорят, старые мужья преревнивые люди – Я было думал, что Сангре сам… ( Смеется еще громче. ) Но теперь я совершенно спокоен… Ведь он с ней словечка не промолвит, не взглянет на нее… всё сидит нахмурившись… а она его боится, боже мой, как боится! Уж я ему говорю: «Пабло, послушай, будь же поласковее, Пабло», – а он мне: «Будь ты ласков, твое дело… ты стар, тебе надо брать любезностью… я угрюм… тем лучше… я угрюм – ты весел; я полынь – ты мед». Он иногда мне говорит горькие истины, мой Пабло, оттого, что искренно ко мне привязан… редкий человек!.. Однако ж пора… ( Он оборачивается – перед ним стоит Маргарита. ) А, Здравствуй… Здравствуй, Маргарита!.. Что? госпожа здорова? Бот я и вернулся. Возьми-ка мою палку…