Анна Барыкова - Стихотворения

Ночь… В углу сырого, темного подвала
Крик раздался страшный… Что-то запищало.
На нужду, на горе свыше осужденный,
Родился ребенок, мальчик незаконный.
Барин, ради шутки, баловства пустого,
С толку сбил и кинул (это уж не ново)
Глупую девчонку, швейку молодую,
С личиком румяным, славную такую.
Старая хозяйка грязного подвала,
Где бедняга швейка угол нанимала,
Видит: дело плохо, девка помирает;
Бегает, хлопочет, чем помочь не знает.
Смерть в лицо худое холодом дохнула,
И лежит бедняга, словно как уснула…
Грудь не шелохнется, глаз раскрыт широко, —
В нем, с немым укором, взгляд застыл глубокой…
Вот орет мальчишка, звонко, что есть духу.
«Вишь! живой родился! – молвила старуха. —
Мало, что ли, было без тебя голодных?»
И в приют казенный всех детей безродных
Тащит, завернувши тряпкою посконной.
«Ведь отца-то нету… Ты ведь… незаконный».
Как? Отца-то нету?.. Вон он, – у камина,
В бархатной визитке дремлет, грея спину.
Выспался отлично, долго брился, мылся,
С _а_нглийским пробором битый час возился,
Спрыснулся духами и на бал поскачет.
Что ж? Ведь он не слышит, как сынишка плачет.
Что ему за дело!.. Бедной швейки повесть
Не расскажет франту в этот вечер совесть…
И спокоен, весел этот шут салонный…
Впрочем, что ж за важность?.. Сын был незаконный.

Носится слух: генеральша помешана
С горя. Какого?.. Она ль не утешена
Жизнью?.. Ей счастье во всем улыбалося,
С детства судьба угодить ей старалася:
Выросла в холе; воспитана барственно;
Замужем тоже живет она царственно:
Муж – генерал, орденами сияющий,
Честно безгрешный доход получающий.
В доме казенном квартира прекрасная,
Комнат пятнадцать… все теплые, ясные.
Умные дети, прилежны к учению,
Греческий знают, латынь… восхищение!..
А генеральшины слезы горючие
Льются о том, что в морозы трескучие
Бедным казенного нет отопления
(Ясное дело – ума помрачение);
Что ребятишек без средств пропитания
Больше, чем деток, которым все знания
В голову вложат за денежки звонкие…
Льются о том, что в прекрасные, тонкие
Сукна, полотна не всяк одевается;
Что бедняки бесприютные маются
В долгую зиму, крутую, холодную,
В грязных подвалах больные, голодные…
Плачет она, коль на скатерть голландскую
Льется рекой дорогое шампанское…
Плачет о тех, кто лишь хлебом питается,
В праздник дешевкою пьян напивается…
Всё она плачет… Спасти человечество
Хочет… Трудиться на пользу отечества…
Хочет одеть она голь непокрытую,
Высушить слезы, народом пролитые,
Вылечить раны народа прошедшие…
Все говорят, что она… сумасшедшая…
«Странен и дик этот пункт помешательства,
Вечное в горе чужое вмешательство,
Глупые слезы, в любви излияния
К нищим и глупое вечно желание
Всем помогать, – так супруг в огорчении
Доктору плакался. – Нет ли спасения?»
Выслушав, доктор промолвил внушительно*
«Это мания… мания решительно!»
Стукал потом он больную внимательно.
«Н-да… Помешалась!.. Совсем… Окончательно!»
И диагност заключил консультацию,
Крупную сунув в карман ассигнацию.
Сколько проказ (это дело прошедшее)
После творила моя сумасшедшая…
Едет, бывало, тайком, сердобольная,
С светлой улыбкой, судьбою довольная,
Едет на «ваньке» в погоду ужасную,
Ночью, в подвал, где семейство несчастное
Ждет ее… (Кстати, еще не обедало,
А генеральша об этом проведала.)
То вдруг швее за работу дешевую
Щедрой рукой посыпает целковые,
То наберет ребятишек плюгавеньких,
Моет да чешет оборванцев маленьких…
Раз (генерал чуть не нажил «кондратия»)…
Раз в кабаке она пьяную братию
Увещевала не пить… И моралию
Тронуты были, – ревели каналии!..
Просьбы писала… К министрам в передние
Шлялась, салопница будто последняя…
Чтоб принести бедняку утешение,
Кланялась, плакала, все унижения,
Злые насмешки сносила, презрение;
Все удивлялись ее поведению…
Было чему… Но всего удивительней
Стали припадки болезни мучительной
Перед кончиной… Устала, сердечная,
В деле умаялась, память ей вечная!
Громко рыдая, рвалась она бешено:
«Мало нас! Мало на свете помешанных!
Всех бы спасли!» – и открыла объятия,
Словно хотела всю нищую братию
Разом обнять… При последнем дыхании
Слезы лились за чужие страдания…
А хоронить ее чинно пришедшие
Думали: это была сумасшедшая!