Петр Краснов - Атаман Платов (сборник)

В гостиницах, под огромными красными бумажными фонарями, сидели горцы-аристократы. Пестрые ковры были разостланы для этих знатных гостей. Им несли отличные шашлыки, кебабы – кушанье вроде наших сосисок и сарделек, завернутых в виноградные листья. Кофе, шербеты и чай предлагались на огромных медных подносах.

В углу примостились певцы и музыканты. То завывала зурна и дробно трещал бубен, то все смолкало и раздавался гортанный голос и непередаваемый ни на каких европейских языках мотив песни.

– Алла, Алла… – вздыхала публика, слушая отрывистые фразы певца. Большие паузы и снова дикие звуки. – Алла, Алла! – несется со стороны восхищенных слушателей, и певцам бросают монеты.

Мы уже поужинали и легли спать, а в окно долго еще врывался шум базара, дробь бубна, назойливые звуки зурны и однострунной гитары. Несмотря на жару, я заснул быстро. Адская усталость взяла свое, и сон не могли преодолеть даже дикие звуки туземного праздника.

В эту ночь произошло еще очень интересное событие. Один татарин стал подговаривать сапера второй роты продать ему винтовку.

– Сто рублей тэбэ дам, сто рублей, понимаэшь ли?.. Сто рублей!.. – твердил он, соблазняя солдата. Тот назначил татарину место встречи на следующий вечер, а сам доложил все фельдфебелю. Организовали засаду, и счастливый обладатель винтовки был схвачен уже с поличным в руках. Этот случай как громом поразил горцев.

– Как?! Солдат не соблазнился ста рублями?.. Не может быть!..

Однако не соблазнился. Генерал приказал выдать ему денежную награду, помнится пятнадцать рублей, а татарина-покупщика засадили в тюрьму.

– Смотри, поджалуйста… какой солдат! – говорили татары. – Вот уж не думали, что солдат так сделает… Хороший солдат, крепкий солдат… Оттого и Белый Царь такой сильный, что его солдат и за сто рублей свое ружье не продаст.

Верность всегда ценилась высоко на востоке, дороже, чем жизнь и деньги. Поэтому-то происшествие с винтовкой произвело на азиатов самое глубокое впечатление.

Понравилось дело и нам. Молодец сапер, – было общее мнение. – Показал верность присяге. И наши саперы даже загордились. Этот случай сгладил немного историю с предполагаемой резней офицеров. Писаря говорили Молчанову, что то все было лишь делом бежавшего фельдфебеля-поляка.

На следующий день праздника узнали, что ночью на дороге Евлах – Агдам, у самой околицы Агдама разбойниками был остановлен дилижанс. Всех армян перебили ударами кинжалов, а дилижанс отправили назад в Евлах.

У спуска с горы был опрокинут и второй дилижанс; и опять все пассажиры убиты. Казаки тщетно разыскивали разбойников. Была даже назначена премия за поимку их. Мы знали о премии, но не думали, что ее придется выдать кому-нибудь. Однако вышло именно так.

На другой же день Киселев послал за мной и Молчановым.

– Вам приказано сделать съемку Агдама и как можно быстрее. Нанесите все дороги и дома на карту. Начнете с Шушинского направления.

– Зачем?

– Какое вам дело – зачем?!.. Генерал приказал и только.

Три дня я и Молчанов работали над съемкой. Каждому из нас дали по двадцать сапер для охраны. Мы не понимали в чем дело. Окончили работу и представили съемку. На нее даже и не посмотрели.

– Теперь делайте съемку со стороны Евлаха. Да скорее! Дело очень важное.

Агдам занимал около тридцати квадратных верст, причем в длину он растянулся чуть не на восемь верст. Все сады и сады, как лес. Эту съемку мы делали чуть не неделю.

Теперь мы уже знали, с какой целью работаем. Киселев сказал, что есть шпион, назвавший предводителя разбойников. Тот живет в этой части Агдама, которую мы должны снять.

– Имя его известно. Только нужно знать, где стоит усадьба. Спрашивайте у детей про каждый дом, чей он. Взрослых не спрашивайте и делайте вид, что учите солдат. Первая съемка была сделана для отвода глаз.

Вот оно что! Мы заинтересовались. Нам, впрочем, не сообщили имя подозреваемого. Ребятишки как ребятишки, засунув пальцы в рот или в нос, с удивлением глядели на гяуров и их работу.

– Урусс, урусс… – шептали они и с удовольствием и боязнью говорили, чей дом или кто их отец. Мы за кусок сахара покупали от них имена их отцов. Нехорошо! Но что же делать, если эти отцы были разбойниками…

Каждый день Киселев и Вершицкий самым внимательным образом исследовали наши работы. На седьмую или восьмую ночь меня разбудили в четыре часа утра. Молчанова тоже.

– Одевайтесь скорее! – сказал Вершицкий. – Сейчас идем на ловлю. Поедем верхом с казаками…