Ричард Блэкмор - Лорна Дун

Вместо того чтобы наслаждаться новогодним пудингом, дядюшка Бен беспрестанно твердил о своем горе, снова и снова пережевывая случившееся. В конце концов, мать не выдержала и спросила, что же именно так тревожит дядю, на что тот ответил, что больше всего ему жаль дорогих подарков, которые он приготовил для нас. Мать заявила, что у ее детей и так всего достаточно и что нам не нужно от него ни золота, ни серебра, а хитрющая Элиза тут же добавила, что дядя может нам сделать и новые подарки, когда мы летом приедем навестить его в Дулвертон.

Чтобы немного успокоить дядю, мать обещала пригласить Николаса Сноу, дабы посоветоваться, как лучше всего поступить в данном случае.

— А если с ним придут его три дочери, — улыбнулась мать, — будет еще веселее. Это очаровательные девушки. Может быть, они вам понравятся, дядюшка, и вы возьмете их к себе на работу в магазин. Из них получатся прекрасные помощницы.

Я понял, что мать говорит это не столько для дяди Бена, сколько для меня, но сделал вид, что ни о чем не догадываюсь, продолжая смотреть в свою тарелку.

Вечером пришел Сноу с дочерьми, и дядюшка Бен в самом деле очень обрадовался (он еще не видел девушек, поскольку в день его приезда им сообщили о несчастье и попросили временно отложить визит). Сестры тут же обступили дядюшку, начали веселить его, осыпать комплиментами и щебетать о всякой ерунде. Маме стало немножко обидно за Энни, которая всегда держалась очень скромно и не привлекала внимания гостей. Правда, когда настало время подавать вино, мы собрали всех девушек в одной комнате и заперли на ключ, объяснив, что нам предстоит серьезный деловой разговор.

Николас Сноу устроился в углу, потягивая трубку. Ему не хотелось выслушивать ничего серьезного после сытного ужина, и он уже почти дремал, качая головой, косматой, как у пастушьей собаки. Мать с вязаньем присела рядом, а дядюшка Бен примостился на табуретке, словно показывая этим, как он беден и несчастен и все, что теперь у него осталось — это табурет о трех ногах. Он молчал, полагая, что первой заговорить положено хозяйке дома.

— Господин Сноу, — не спеша начала мать, сразу почему-то покраснев, — вы, наверное, уже слыхали о том несчастье, которое постигло нашего родственника по пути из Дулвертона. Времена настали тяжелые, и никаких улучшений пока не предвидится. Если бы только у меня была возможность поговорить с Его Величеством, я рассказала бы ему, что творится в наших краях, но у меня много своих хлопот, и я…

— Ты отвлекаешься, Сара, — устало произнес дядюшка Бен.

— Расскажите, как все произошло, — потребовал Сноу. — Опишите все с самого начала и в подробностях, тогда будем думать, что нам делать дальше.

— К черту подробности! — рассердился дядя Бен. — Какие вам нужны еще подробности, когда меня ограбили? Причем в вашем приходе, и я это легко докажу. Позор не только для Оара, но и скандал на всю Англию. Я заставлю вас всех ответить! Хорош приход, раз в нем гнездятся разбойники, и всех это, кажется, вполне устраивает! Я разорю здесь всех, если, конечно, кто-то еще не разорен! Да я на ваших глазах продам вашу же церковь, но верну себе все — и шубу, и седло, и коня.

Мать посмотрела на меня, а я — на Николаса Сноу. Дядюшка бушевал, а мы с матерью прекрасно понимали, что в нашем приходе люди тоже умеют постоять за себя, и начали опасаться, как бы Николас в ответ не наговорил еще больших глупостей, чем наш любимый дядя. Однако, это молчание дядюшка воспринял по-другому. Он посчитал, что мы страшно испугались, и обрушился на наш приход с новой силой.

— Племянник! — обратился он ко мне, грозно помахав мне указательным пальцем. — Ты дубина и неуч, и тебе я ничего не оставлю, потому что ты годишься разве что только чистить мне башмаки.

— Ничего страшного, дядюшка, — спокойно ответил я. — Я с удовольствием буду чистить для вас башмаки хоть два раза в день, пока вы у нас гостите.

Цена этой фразы, брошенной невзначай, была две тысячи фунтов, как вы потом сами в этом убедитесь.

— А что касается нашего прихода, — выкрикнула мать, не в силах больше сдерживать свои чувства, — то мы сможем за себя постоять. Но при чем тут Джек, сэр? Оставьте его в покое! Между прочим, он мог бы запросто проехать мимо вас в тот вечер, так что лучше не трогайте его! После всего того, что он для вас сделал, вы начинаете кричать на моих детей…

— Подумаешь! Твои дети, Сара, я полагаю, ничем не отличаются от других детей.