Ричард Блэкмор - Лорна Дун

Итак, передо мной стоял нелегкий выбор. Я жевал хлеб, испеченный Бетти, заедая его тонкими ломтиками бекона, и рассуждал. Если я приду домой и скажу Энни, что не сумел поймать гольцов, она очень расстроится. С другой стороны, мне было немного боязно исследовать реку Бэгворти, которая текла по территории Дунов. Ведь я был еще мальчуганом, как вы помните.

Но чем больше я ел, тем больше набирался храбрости. Я вспомнил об отце и о том, что он сотни раз говорил мне: «Никогда не будь трусом, сынок». Постепенно я согрелся, и мне стало стыдно за себя. «Если отец сейчас смотрит на меня, он поймет, что я не трус», — подумал я. И тут же повесил свою сумку на шею, закатал бриджи выше колен, приготовившись путешествовать по реке более глубокой, чем Линн, и смело зашагал вперед в сторону Бэгворти.

Эта река оказалась более спокойной, но слишком извилистой. Ветви деревьев иногда переплетались над моей головой, образуя тоннели, и становилось темно, а на безлесых участках вода сверкала на солнце, и виден был каждый камушек на дне.

И хотя мне казалось, что каждый шаг может быть последним и что я не вернусь домой вовсе, постепенно я успокоился, потому что в Бэгворти оказалось полным-полно всякой рыбы — и гольцов, и форели, и пескарей. Некоторых я удачно насаживал на острогу, других загонял на берег и ловил уже на отмели. Если вы когда-нибудь ловили рыбу, то поймете мой азарт. Я совершенно забыл о времени и возможной опасности, а гонялся за рыбешками, издавая победный клич всякий раз, когда мне попадалась крупная добыча.

На мой крик откликалось эхо, да иногда вспархивали перепуганные птицы. Вскоре я заметил, что зашел довольно далеко, и деревья над головой стали почему-то темными и грозными, и тогда мне почудилось, что в этом страшном месте, чего доброго, меня съедят рыбы вместо того, чтобы их ел я сам.

Вода стала нестерпимо холодной, ноги заныли, и в этот момент я вышел к черной заводи, наполовину покрытой снегом, как мне показалось вначале. Однако, приглядевшись получше, я понял, что это была всего-навсего белая пена.

Я прекрасно умею плавать и не боюсь никакой глубины, однако тогда у меня не было ни малейшего желания нырять без раздумья в эту заводь, тем более, что я успел изрядно продрогнуть. Один вид этой темной воды остановил бы любого даже в теплый солнечный день, хотя я сильно сомневаюсь, чтобы солнечные лучи когда-нибудь проникали сюда. Кроме того, меня напугал не только вид темной воды, но и то, что в центре заводи было совсем тихо, а по краям вода бурлила и, пенилась, образуя водовороты.

Но вскоре я понял, отчего это происходит. Я услышал рокот, и там, где заводь оканчивалась крутой скалой, прямо навстречу мне катился переливающийся поток воды, с обеих сторон сжатый скалами, словно высоким забором. Вода шла сверху, плавно перекатываясь, будто по громадной черной лестнице, со ступеньки на ступеньку.

Зрелище было и красивым, и пугающим одновременно, потому что подняться по такой «лестнице» казалось невозможным — ведь там не было перил. Мне ужасно захотелось очутиться дома рядом с Энни. Я даже представил себе, как она готовит ужин, а наша собака Кусай вертится вокруг меня и обнюхивает богатый улов. Но одни только мечты не приносят результатов, как я уже давно выяснил для себя. Теперь мне надо было решить, как поступить дальше.

И тогда я сказал себе: «Джон Рид, эти деревья, заводи и черные скалы, похоже, и в самом деле сделали тебя трусом. Неужели ты так и вернешься домой, не доказав, что ты настоящий смельчак?»

Может быть, не только чувство стыда заставило меня решиться на подвиг. Дело в том, что, как каждый любознательный мальчик, я вдруг ощутил прилив храбрости. Мне страшно захотелось заглянуть наверх и выяснить, что же там находится и почему вода так странно течет вниз.

Итак, я поднял бриджи повыше и переставил ремешки на одну дырочку. Может быть, застежки немного растянулись от воды либо мои ноги от холода уменьшились в размерах. Проверив, надежно ли устроена сумка с добычей у меня на шее, я не стал больше рассуждать, а направился к тому месту, где из воды выступал большой камень, и сразу же шагнул в пенящийся поток, который напоминал гриву скачущего коня.

И тут коварная черная заводь чуть было не поглотила меня, и если бы не моя верная острога, я бы мог погибнуть. Поскользнувшись на водорослях, я потерял опору и ударился головой о камни, едва успев подумать о матери и сестрах. Удар был настолько силен, что мог бы вышибить мои мозги, которых, наверное, и так было немного. Но моя острога тут же впилась в узкое отверстие между камнями, поток холодной воды еще раз плеснул в лицо, и я собрался с мыслями.