Энтони Троллоп - Малый дом в Оллингтоне. Том 2

Джон Имс подсмеивался над нынешним председателем в совете управления сбора податей и называл его старым Надуфлем Крикуфлем и другими сатирическими именами, но теперь, когда его приглашали в совет, он, наперекор сатирическим своим наклонностям, почувствовал небольшую слабость в коленях. Он знал, что его требуют для объяснений по делу на станции железной дороги. Ему сейчас же представилось, что существуют правила, по которым всякий клерк, употребивший в дело свои кулаки в публичном месте, должен быть уволен со службы. Правил увольнения было много, как много было и проступков, которые влекли за собой подобное наказание. Джонни хотел вообразить одно из таких постановлений, но время не ждало, и потому он встал, посмотрел на своих сослуживцев и отправился за Таппером в зал собрания.

– Зачем это старый Крикуфль потребовал к себе Джонни, – сказал один клерк.

– Вероятно, по поводу его схватки с Кросби, – отвечал другой. – Совет ничего не может сделать ему за это.

– Не может? – возразил первый. – А молодой Аутонэйтс из-за чего должен был выйти в отставку, как не из-за драки в погребке, несмотря на то, что его кузен, сэр Констант Аутонэйтс, сделал для него все, что только можно.

– Это был самый безалаберный человек.

– Но все же мне бы не хотелось быть на месте Джонни Имса. Кросби – секретарь Генерального комитета, где Крикуфль, до поступления в наше управление, был председателем, нет никакого сомнения, что они друг с другом в хороших отношениях. Неудивительно, если Имса заставят просить извинения.

– Джонни этого не сделает.

Между тем Джонни Имс стоял перед могущественной особой Рэфля Бофля, который сидел в большом дубовом кресле у конца длинного стола в весьма обширной комнате, а поодаль от него сидел один из секретарских помощников. За столом находился еще один член совета, который читал и подписывал бумаги, не обращая ни малейшего внимания на происходившее вокруг него. Помощник секретаря заметил, что сэр Рэфль был недоволен таким отсутствием внимания со стороны своего сослуживца, но Имс ничего этого не видел.

– Мистер Имс? – спросил сэр Рэфль, стараясь придать своему голосу особенную суровость и глядя на виновного сквозь очки в золотой оправе, которые для этого случая он нарочно надел на свой огромный нос. – Это мистер Имс?

– Да, – отвечал помощник секретаря. – Это Имс.

– Гм! – И затем последовала пауза. – Подойдите поближе, мистер Имс.

Джонни приблизился, сделав несколько неслышимых шагов по турецкому ковру.

– Позвольте, кажется, он во втором классе? Да, так. Знаете ли, мистер Имс, я получил письмо из секретариата управления Великой Восточной железной дороги, в котором изложены обстоятельства, не делающие вам чести, если только письмо во всех отношениях верно.

– Вчера, сэр, я там попал в историю.

– Попали в историю! Кажется, что вы попали в весьма скверную историю и мне предстоит объявить управлению железнодорожной компании, что с вами поступят по всей строгости закона.

– Этого я нисколько не боюсь, сэр, – сказал Джонни, немного оживившиь при таком повороте дела.

– Нисколько этого не боитесь, сэр! – сказал сэр Рэфль или, вернее, прокричал эти слова в лицо собеседнику.

Со своей стороны я полагаю, что сэр Рэфль чересчур разгорячился, и слова его потеряли эффект, которого он бы достиг, употребив тон более мягкий. Быть может, тут недоставало того величия в позе и драматизма в голосе, как в анекдоте о сумке с королевскими письмами. Как бы то ни было, Джонни слегка ощетинился и после этого чувствовал себя гораздо лучше, чем прежде.

– Вы нисколько не боитесь, сэр, если вас приведут в уголовный суд вашей страны и накажут как того, кто совершил тяжкое преступление? Или не тяжкое преступление, граничащее с административным нарушением… Не важно! Главное, что за бесчинство, совершенное в публичном месте. Вы нисколько не боитесь? Что вы этим хотите сказать, сэр?

– Я хочу сказать, что судья, по всей вероятности, не придаст этому делу серьезного значения, и Кросби не посмеет протестовать.

– Мистер Кросби должен протестовать, молодой человек. Неужели вы думаете, что нарушение порядка и спокойствия в столице должно пройти безнаказанно потому только, что он не желает преследовать его путем закона? Мне кажется, вы еще очень неопытны, молодой человек.

– Быть может, сэр, – отвечал Джонни.

– Да, очень неопытны, очень неопытны. И знаете ли, сэр, что если судья городского полицейского суда публично признает вас виновным в таком позорном поступке, то членам нашего совета придется разрешить вопрос: можете ли вы быть терпимы на службе в здешнем управлении?