Евгения Марлитт - Наследница. Графиня Гизела (сборник)

В потайном отделении старого шкафа хранилось не только серебро, там стоял и ящичек. «Он должен умереть раньше меня», – говорила тетя Кордула… Был ли он уничтожен ею? Он ни в коем случае не должен был попасть в руки наследников, и все-таки старая дева не имела сил его уничтожить. Было более чем вероятно, что ящичек еще существовал. Если в завещании было указано место, где хранилось серебро, то открылась бы тайна, которую тетя Кордула всеми силами старалась скрыть… Фелисита решила предотвратить это.

Стеклянная дверь была заперта изнутри на задвижку. Фелисита вынула стекло и взялась за задвижку, но дверь оказалась запертой на замок и ключ был вынут – неутешительное открытие! Негодование на судьбу, становившуюся ей поперек дороги каждый раз, когда она надеялась помочь тете Кордуле, овладело Фелиситой. К ее горю примешивался еще тяжелый вопрос: что же теперь будет? Было ли содержание серого ящичка таково, что могло уничтожить молву о виновности старой девы? Или же оно бросало на усопшую еще большую тень?

Она срезала красивый букет и пошла обратно с новой тяжестью в переполненном горем сердце.

На большом тихом кладбище лежало три дорогих для этой молодой девушки существа. Она бросила горький взгляд на небо. Ему некого было больше отнимать у нее. Отец давно уже умер где-нибудь в чужой земле. Здесь под мраморной плитой лежал Фридрих Гельвиг, а тут – она подошла к могиле своей матери. Сегодня надгробный камень лежал около могилы, так как Генрих хотел подновить надпись на нем. «Мета Орловская», прочитала Фелисита, но дальше были написаны еще слова, прежде скрытые землей: «урожденная фон Гиршпрунг из Киля».

Фелисита глубоко задумалась… Это же имя было написано на рукописи Баха! Оно принадлежало старинному тюрингенскому рыцарскому роду герб которого был изображен на стенах и дверях дома Гельвигов. Но и на маленькой серебряной печатке в детском мешочке Фелиситы было то же самое изображение готовящегося к прыжку оленя… Удивительная загадка!.. Гордый род, последние представители которого должны были взяться за рубанок и шило, давно угас… Генрих еще в детстве знал последнего представителя этого рода, который молодым студентом умер в Лейпциге… И все-таки четырнадцать лет тому назад с далекого севера пришла молодая женщина, носившая это имя и имевшая тот же герб… Была ли это ветвь, оторванная от старого тюрингенского ствола и заброшенная так далеко?…

Были ли еще живы родственники матери Фелиситы? Горькая усмешка мелькнула на губах молодой девушки: во всяком случае, для дочери Меты фон Гиршпрунг они не существовали. Их вызывали два раза, и они упорно молчали.

С кладбища Фелисита отправилась в сад, где Роза и Анхен ожидали ее и куда должна была прийти госпожа Гельвиг. Она снова обрела внешнее спокойствие, но, казалось, чувствовала потребность развеяться и почти не бывала дома. Свою встречу с Фелиситой в мансарде она совершенно игнорировала. Предположение, что молодая девушка виделась со старой девой, ей не пришло в голову, и она объясняла появление Фелиситы простым любопытством.

Фелисита быстро прошла через весь город и остановилась у сада Франков. Она глубоко вздохнула и, решившись, открыла калитку. Молодая девушка должна была теперь действовать самостоятельно. Старая дама, разговаривавшая несколько дней назад с Фелиситой, сидела в тени и сразу узнала входившую девушку.

– Вы пришли ко мне за советом, не правда ли? – приветливо спросила она.

Фелисита сказала ей, что через три недели она покидает дом Гельвигов и ищет места.

– Скажите, дитя, что вы можете делать? – спросила старая дама.

Фелисита покраснела… Она должна была говорить о своих знаниях, которые так тщательно скрывала. Это было ей очень неприятно, но больше ничего не оставалось.

– Я могу преподавать немецкий и французский языки, географию и историю, – ответила она. – Я упражнялась также в рисовании. Музыке я не училась, но пение я могла бы преподавать… Я могу также стряпать, стирать и гладить…

– Здесь, в нашем маленьком X., вы, конечно, не хотели бы оставаться? – живо спросила старушка.

– Продолжительное пребывание здесь было бы нежелательно, но у меня тут дорогие могилы и не хотелось бы расставаться с ними очень скоро.

– Тогда вот что я вам скажу. Компаньонка моей сестры в Дрездене выходит замуж. Через шесть месяцев это место будет свободно, и я рекомендую вас, а до тех пор вы останетесь у меня… Хорошо?