Оноре де Бальзак - Озорные рассказы. Все три десятка

– Эх, кабы висельник ей на это сказал: «Благослови вас Бог!»

Оба соглядатая прыснули со смеху, а потом король, верный христианин, глаз не отрывая, проследил за тем, как старая дева раздевается, любуется собой, выдёргивает волоски, выдавливает гадкий прыщ на носу, ковыряется в зубах, в общем, делает тысячу разных мелких дел, которыми – увы! – как это ни досадно, занимаются все женщины от мала до велика. Однако, не будь у них этих мелких природных изъянов, они так возгордились бы собою, что уже никто не имел бы возможности ими полакомиться. Покончив с водными и музыкальными импровизациями, старая дева залезла под одеяло и тут же испустила потрясающий, полный испуга, изумления и восторга вопль, обнаружив наконец висельника и почуяв прохладную его кожу и её молодой дух. Смутившись донельзя, она отскочила в дальний угол, но, поскольку знать не знала, что перед ней труп, вернулась, решив, что над ней шутят, изображая мертвеца.

– Подите вон, злой насмешник! – промолвила она.

Поверьте, тон её был весьма просительным и ласковым. Видя, что гость не шевелится, она рассмотрела его поближе и, признав молодого висельника, поразилась его красоте. Тут её пробрала фантазия проделать чисто научный опыт в интересах повешенных.

– Что это она делает? – смеясь, спросил Людовик.

– Пытается его оживить. Как того требует христианское человеколюбие…

Старая дева принялась ласкать, тереть и трясти молодого человека, моля святую Марию Египетскую оживить влюблённого мужа, упавшего с неба, как вдруг ей показалось, что милосердно согреваемый ею мертвец приоткрыл глаза. Тогда она прижала руку к его сердцу и почувствовала слабое биение. Наконец, благодаря теплу постели, стараниям и горячности старой девы, что жарче дыхания африканской пустыни, жизнь вернулась к красавцу-висельнику, которого совершенно случайно недодушили.

– Вот так-то мне служат мои палачи! – снова рассмеялся Людовик.

– О, нет! Вы не посмеете казнить его во второй раз, он слишком красив, – заявила Бопертюи.

– Верно, в приговоре нет ни слова о том, что его повесят дважды, но он женится на старухе…

Тем временем добрая вековуха поспешила за лекарем, славным цирюльником, который жил при аббатстве, и быстро привела его в дом. Он недолго думая взял ланцет и вскрыл молодому человеку вену, из которой, однако же, ни капли крови не выступило.

– Ах, – горестно вздохнул кровопускатель, – слишком поздно, кровь уже застоялась в лёгких.

Вдруг показалась первая капля, за ней вторая, а потом кровь полилась струёй, и вызванное верёвкой лёгкое удушье совершенно прошло. Молодой человек воспрял, слегка ожил, однако, по вполне понятным естественным причинам, тут же ослабел и впал в столь глубокое бесчувствие и бессилие, что все его члены обмякли и поникли. Старая девушка, которая, не отрывая глаз, следила за великими и благодатными переменами в теле сего дурно повешенного, тронула цирюльника за рукав и, указав пальцем на достойный жалости предмет, с любопытством вопросила:

– Он что, теперь всегда будет таким?

– О, да, весьма возможно, – отвечал учёный муж.

– Ах, повешенный он был гораздо галантнее.

При этих словах король расхохотался. Годгран и кровопускатель, узрев его на соседнем балконе, затряслись от страха, ибо смех этот прозвучал, точно второй смертный приговор бедному висельнику. Однако король слову своему не изменил и приказал обвенчать Годгран со спасённым ею прекрасным распутником. И справедливости ради Людовик повелел дать молодому человеку новое имя – Морсоф, что значит «Отнятый у смерти» – вместо и взамен того имени, которое он потерял на эшафоте. Поскольку Годгран скопила за свою жизнь немало экю, они стали доброй семьёй, и потомки их до сей поры живут в почёте ввиду верной службы Мортсофа королю Людовику Одиннадцатому. Вот только Морсоф до конца дней своих терпеть не мог виселиц и старых дев и уже никогда не назначал ночных свиданий.

Сие нас, мужчин, учит быть внимательными и никогда не допускать ошибок, не путать старух с молодухами, ибо, хоть нас и не вешают за наши любовные заблуждения, они по-прежнему чреваты серьёзными опасностями.

Перевод С. Г. Вышеславцевой

Из честолюбия и расчёта, стремясь добиться самого высокого положения, коннетабль {49} 49 Коннетабль – главнокомандующий французской армией. д’Арминьяк женился на графине Бонн, которая ещё до замужества была страстно влюблена в юного Савуази, сына камергера Его Величества Карла VI {50} 50 Карл VI Безумный (1368–1422) – французский король с 1380 по 1422 год. С 1392 года страдал приступами безумия, которые сменялись просветлениями. Был женат на Изабелле Баварской. .