Уильям Гаррисон Эйнсворт - Борьба за трон (сборник)

Оба секунданта предугадывали исход поединка: лорд Монгомери беспрестанно открывал себя и подвергался опасности. Они надеялись только на то, что его противник не захочет воспользоваться его оплошностью. Вальтер спокойно продолжал борьбу. Наконец он почувствовал, что поединок уж слишком затянулся и что надо положить ему конец. Он быстро коснулся противника своей шпагой, вышиб у него оружие и подал его лорду.

Тот вежливо отказался.

– Нет, – сказал он. – Я не обращу больше своего оружия против вас. Признаю себя побежденным. Вы обошлись со мной великодушно, и я надеюсь, что отныне мы не будем больше врагами.

– Я тоже надеюсь, – отвечал Вальтер, протягивая противнику руку.

Увидев это, секунданты, державшиеся несколько вдали, подошли к Вальтеру и поздравили его.

– Вы вели себя прекрасно, капитан Кросби, – сказал сэр Джон. – Я рад, что дело окончилось таким образом.

– Очень рад слышать это, – промолвил и Чарнок. – Я вполне разделяю вашу радость.

На дорожке, которая вела на лужайку, послышались шаги, и дуэлянты едва успели вложить шпаги в ножны, как появился, ко всеобщему удивлению, король, сопровождаемый неотлучным лордом Мельфордом.

Все сняли шляпы и, чтобы скрыть свое смущение, отвесили низкий поклон.

– Доброго утра, господа, – серьезно произнес Иаков. – Нет нужды спрашивать, что привело вас сюда в такой ранний час. Хотя вы пренебрегли моими приказаниями, но все-таки я рад, что никто из вас не пострадал.

– Ваше величество, – сказал сэр Фенвик. – Мы собрались сюда только для фехтования.

– Позвольте, сэр Джон! – воскликнул Иаков. – Ведь я явился сюда не случайно. Мне сказали, что в парке готовится дуэль, и я пришел ее предупредить.

– Конечно, ваше величество не ожидали найти здесь такую же роковую дуэль, какая состоялась здесь между Жарнаком и Шатенери. Повторяю, это была безвредная забава.

– Хорошо, что так вышло, сэр Джон, – возразил король с возраставшей строгостью. – Но ведь могло быть и иначе. Не следовало бы пренебрегать моими приказаниями.

– Умоляем ваше величество простить нас, – промолвили, кланяясь, оба противника. – Мы теперь вполне примирились между собою.

– Если бы вы принадлежали ко двору короля Людовика, – отвечал Иаков, – вы подверглись бы изгнанию месяца на два. Но я снисходительнее. Оба вы не должны являться ко двору в течение недели.

– В течение недели, ваше величество? – воскликнул лорд Монгомери. – Мы не можем так долго жить, не видя солнца.

– В таком случае мне остается вернуться в Англию, – промолвил, в свою очередь, Вальтер.

– Может быть, за вас будет просить одно лицо, к которому я расположен, – отвечал король. – Тогда мы посмотрим.

С этими словами он сделал обоим знак следовать за ним.

Каково же было удивление недавних противников, когда в парке оказались королева и Беатриса.

Теперь им все стало понятно. Король явился предупредить дуэль, но опоздал.

Как бы то ни было, никто не пострадал на дуэли, и, видя всех в добром здоровье, королева и ее фрейлина успокоились. Преступники были вызваны вперед и, выслушав от королевы строгий выговор, получили прощение.

Спустя неделю после описанных событий в Сен-Жермен прибыл какой-то незнакомец, по-видимому, лицо довольно важное, так как король тотчас же принял его в своем кабинете.

Это был тот самый Джон Лент, который, как мы знаем, пять лет тому назад высадился в Кокергаме и ездил к полковнику Тильдеслею с поручением от короля Иакова, осаждавшего в то время Лондондерри.

Нет надобности рассказывать здесь о всем том, что с того времени было с Лентом. Служа усердно секретным агентом изгнанного короля и его министров, он то и дело переезжал из Франции в Англию и обратно, доставляя ланкаширским якобитам письма и инструкции от сверженного короля и сообщая Иакову их ответ.

При такой деятельности, ежеминутно грозившей ему опасностями, Лент постоянно должен был переодеваться и умел это делать так ловко, что, даже попадая в отчаянное положение, ни разу не был арестован.

Возникли было некоторые сомнения относительно его безусловной верности делу реставрации, но и в этом случае Лент сумел устранить их и сохранить за собою полное доверие Иакова и лорда Мельфорда. В конце концов его положение еще более упрочилось. Он стал одеваться гораздо лучше и имел в своем распоряжении гораздо больше денег, чем в прежние времена.

Он обыкновенно объяснял это тем, что он сумел стать необходимым для некоторых якобитов, которые платили ему гораздо щедрее, чем другим, и давали ему пять гиней там, где другие довольствовались одной.