Льюис Уоллес - Падение Царьграда

Она пошла и отыскала мех, а открыв его, нашла в нем три зерна, из которых одно было красное, как рубин, другое синее, как сапфир, а третье зеленое, как изумруд. Она могла бы продать эти зерна, так как они по своей красе были достойны занять место в короне, и обогатиться, но Хатим был для нее всем на свете. Она припрятала эти зерна для него. Взяв орех, разрезала, спрятала в его внутренности три зерна и, запечатав, повесила на шею ребенка.

– Благодарю тебя, Соломон, – сказала она, – нет Бога, кроме Бога, и я буду учить этой истине моего Хатима утром, когда птицы летят на водопой, в полдень, когда они ищут прохладной тени, и при наступлении ночи, когда они закрывают крыльями себе голову, чтобы не видеть окружающего мрака.

И с этого дня во время всей своей жизни Хатим носил на шее орех с тремя семенами. Никогда никакой амулет не имел такой силы, как этот простой предмет. Когда Хатим вырос, то оказался одаренным всеми добродетелями. Никто не был храбрее, добрее, благороднее, красноречивее, поэтичнее, а главное, правдивее и вернее Хатима. Все это доказывается многими фактами из его жизни.

Однажды голод посетил его страну. Он тогда был шейхом своего племени. Женщины и дети погибали как мухи. Мужчины не могли ничем положить конца этому бичу Божию и должны были уныло смотреть на страдания близких им существ. Они не знали, кого обвинять, к кому обратиться с мольбой о пощаде. Наступило предсказанное время, когда имя Божие было забыто, как осенние листья прошлого года. Даже в шатре шейха не было еды – уже съели последнего верблюда, и оставалась лишь одна лошадь. Не раз добрый шейх приближался к ней, чтобы убить ее, но она была так красива, так привязана к нему, так славилась быстротой по всей пустыне, что у него невольно опускалась рука. «Подождем до завтра: может быть, и пойдет дождь», – говорил он себе каждый раз.

Вот сидит Хатим в своем шатре и рассказывает сказки жене и детям, так как он был не только первым воином своего племени, но также лучшим поэтом и сказочником. Идя на бой, его воины всегда говорили: «Спой нам что-нибудь, Хатим, и мы веселее умрем за тебя». И теперь домочадцы, слушая его сказки, почти забыли о своем горе. Вдруг распахнулся занавес, прикрывавший вход в шатер.

– Кто там? – спросил Хатим.

– Твоя соседка, – отвечал женский голос, – мои дети плачут от голода, а мне нечем их накормить. Помоги мне, о шейх, или они умрут.

– Приведи их сюда, – произнес он, вставая.

– Ее положение не хуже нашего, – заметила жена Хатима, – и ее дети не голоднее наших. Что ты хочешь делать?

– Она просила у меня помощи, и я не могу отказать, – возразил шейх.

Он вышел из шатра, заколол лошадь, развел огонь, и когда мясо было изжарено, то соседка с детьми разделила с его собственной семьей желанную пищу.

– Какой стыд, – воскликнул он во время трапезы, – вы едите, когда кругом голодают.

И, снова выйдя из шатра, он собрал всех соседей, которые все вместе доели лошадь до последнего куска. Только один Хатим остался голодный.

И не было человека милосерднее, чем Хатим. В бою он жалел врагов и никогда никого не убивал. Однажды он одолел в битве одного из своих неприятелей, но когда тот, распростертый у его ног, попросил у него копье, то Хатим отдал ему свое.

Ни один несчастный не обращался напрасно к его помощи. Однажды в дороге он встретил невольника, который просил выкупить его на свободу, но у Хатима не было с собою денег, а хозяин невольника не хотел ждать, пока Хатим пошлет за выкупом. Горько стало Хатиму, но он наконец придумал способ, чтоб оказать помощь несчастному.

– Я не хуже твоего невольника, – сказал он безжалостному хозяину, – отпусти его и возьми меня.

И, сняв оковы с бедняка, он надел их на себя и носил их до тех пор, пока был получен выкуп.

В глазах Хатима поэт был выше царя и лучше хорошей песни был только достойный предмет этой песни. Увековечивать славу надгробными монументами он считал суетою и верил только в ту славу, которая воспевалась в песнях и в сказках. Поэтому неудивительно, что он любил сказочников и щедро награждал их даже тем, что ему не принадлежало.

В своей молодости он так щедро раздавал сказочникам сокровища своего отца, что тот, желая образумить сына, отправил его в пустыню ходить за стадами. Однажды Хатим увидел проходивший мимо караван, провожавший трех поэтов ко двору царя Эль-Хераха, и пригласил их остановиться в его шатре. Он заколол для них трех верблюдов, а они в благодарность стали воспевать подвиги его и его родственников. Когда же они собрались в путь, то он сказал: